Стихи и песни про море. Морские стихи русских поэтов
В подборку вошли стихи русских поэтов о море, кораблях, волнах, шторме, прибое. Море всегда завораживало поэтов и становилось источником вдохновения для создания прекрасных стихов.
Детские стихи про море
Я в море заплыл
и лежу на спине.
Какая-то птица
парит в вышине.
Какая-то рыба
на дне,
в глубине,
Глядит, как над ней
я парю на спине.
Кто утюжит море?
Вода после шторма
Всегда в беспорядке:
Виднеются всюду
Морщины и складки.
Чтоб выровнять море
Вблизи и вдали,
Всё время утюжат его
Корабли.
Теплоход
Теплоход пропах туманом,
Штормом, солнцем, океаном.
Мачты пахнут облаками,
Флаги — синими ветрами,
Солью — палубные доски,
Глубиною — якоря.
Макаронами по-флотски
Пахнет камбуз корабля.
Привязанность
-Эй, пароходик!
Эй, малыш!
Ты что у берега
Стоишь?
Плыви от пристани
Своей!
-Я очень привязался
К ней!
Дядя кит
Дядя Кит — он самый-самый:
Самый важный, самый главный,
Самый добрый и большой,
И, как небо — голубой.
Он плывет по океану,
Удивляет всех фонтаном.
Вместо ветра
Таз, наполненный водою,-
Это море голубое.
И плывёт в нём не скорлупка —
Это шлюпка! Это шлюпка!
Наклоняюсь к парусам,
Вместо ветра дую сам!
О чём грустят кораблики?
О чём грустят кораблики
От суши вдалеке?
Грустят, грустят кораблики
О мели на реке,
Где можно на минуточку
Присесть и отдохнуть,
И где совсем ничуточки
Не страшно утонуть.
Две тёти
Знаешь, в море
Кто живёт?
Чудо-юдо кашалот!
А на этом
Кашалоте
Поселилися две тёти,
Чтоб не бегать
За водой!
Тут водичка —
Под рукой!
Из китового фонтана
Наливают два стакана
И чаёвничают!
Я рисую море
Я рисую море,
Голубые дали.
Вы такого моря
Просто не видали!
У меня такая
Краска голубая,
Что волна любая
Просто как живая!
Я сижу тихонько
Около прибоя —
Окунаю кисточку
В море голубое.
Почему загрустил пароход?
Очень грустно
Пароходу —
Привязали пароход.
Пароходу
Нету ходу
Ни назад и ни вперёд.
Пароход
Повесил нос:
— Я не пёс!
Неужели я причал
Стерегу?
Я ни лаять, ни рычать
Не могу!
Почему же
Наказали меня?
Почему же
Привязали меня?
Расставание
Вот и расставание.
Море, до свидания!
До свиданья, синее!
Не вздыхай, прибой!
Море, ты ведь сильное,
Что это с тобой?
Ветром занесённые,
Капают в песок
Капельки солёные
У меня со щёк.
Что за настроение,
Просто не пойму!
Видно, скрыть волнение
Нелегко ему!
Улитки
Две подружки,
Две Улитки,
Словно клей конторский
Липких
Прилепились к Пароходу
И беседуют по ходу:
— удивительный предмет
К нам прилип, покоя нет!
-Третий час плывёт за нами!
Ну когда же он отстанет!?
Друзья
Друг на друга
Так похожи
Пароход и капитан.
Для друзей
Всего дороже
Синий-синий океан.
Свищет ветер
Возле рубки,
Волны встали на дыбы.
У капитана
Дым из трубки,
У парохода — из трубы.
Всех сильней
Море — вот силач какой!
Всех сильней на свете:
Поднимает нас с тобой,
Как пушинку ветер.
Поднимает нас с тобой,
Собачонку нашу.
Даже пароход с трубой,
Даже дядю Сашу!
Кораблик
По реке плывёт кораблик.
Он плывёт издалека.
На кораблике четыре
Очень храбрых моряка.
У них ушки на макушке,
У них длинные хвосты,
И страшны им только кошки,
Только кошки да коты!
Для чего морю наряды?
В ночь любую,
В день любой
Море занято
собой:
По утрам оно одето
В платье
Розового цвета.
Днём — одето
В голубое,
С белой ленточкой
Прибоя.
А сиреневое платье
Надевает
На закате.
По ночам
На чёрной глади —
Мягкий
Бархатный наряд,
А на бархатном
Наряде
Драгоценности
Горят.
-Море,
Если не секрет,
Дай, пожалуйста,
Ответ:
Для чего тебе
Наряды?
— Чтобы люди
Были рады!
Возвращение
Глядит на море пристально
Встречающий народ:
К своей родимой пристани
Подходит пароход.
До этого мгновения
Прошёл он сто дорог.
Наверно, от волнения
Охрип его гудок.
В его иллюминаторы
Заглядывали скалы,
И солнышко экватора
Борта его ласкало.
От этой жгучей ласки,
От солнечного жара,
С него сползала краска,
Как будто от загара.
Моря его качали,
Ветра над ним рычали,
Но чёрными ночами,
За тридевять морей,
Он думал о причале
На Родине своей.
И вот на море пристально
В порту глядит народ:
К своей родимой пристани
Подходит пароход.
Огромный и железный,
Он цепью застучал
И нежно, нежно, нежно
Потёрся о причал.
Морская история
Мальчик Володя
В гостях заскучал:
Стул под собою
Качал и качал.
Он представлял,
Что он храбрый моряк.
Плыл он по морю
И с палубы — бряк.
Скажем точнее — со стула свалился:
Ну и компотом при этом облился.
Вот что случилось
С маленьким Вовой.
Случай, конечно,
Это не новый.
Такое и с волком морским приключается,
Если он долго на стуле качается!
Море работает
Скалы в пене
Серебристой,
Как горячие, шипят.
Брызги, брызги,
Словно искры,
Из-под молота летят.
То не волны набегают,
Полны силою тугой,-
Это мускулы играют
Под рубашкой голубой.
То не белые
Барашки
Появились на волне-
Это соль из-под рубашки
Проступила на спине.
Шёл по улице матрос,
Напевал себе под нос,
А на чёрной на шинели
Десять пуговиц горели!
Я смотрел,
я мечтал,
Чтоб одну он потерял!
Я бы пуговку нашёл
И к матросу подошёл:
«Здрасте, дяденька матрос!
Я вам пуговку принёс!» —
Море,
я к тебе бегу!
Я уже на берегу!
Я бегу к твоей волне,
а волна
бежит ко мне.
В море слез
Из аудиоспектакля «Алиса в стране чудес»
Слезливое море вокруг разлилось,
И вот принимаю я слёзную ванну, —
Должно быть, по морю из собственных слёз
Плыву к Слезовитому я океану.
Растеряешься здесь поневоле —
Со стихией один на один!
Может, зря
Проходили мы в школе,
Что моря —
Из поваренной соли.
Хоть бы льдина попалась мне, что ли,
Или встретился добрый дельфин.
Стихи про море для взрослых
Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,
Когда луч молний озарял
Её всечасно блеском алым
И ветер бился и летал
С её летучим покрывалом?
Прекрасно море в бурной мгле
И небо в блесках без лазури;
Но верь мне: дева на скале
Прекрасней волн, небес и бури.
К Вяземскому
Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.
Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун Земли союзник.
На всех стихиях человек —
Тиран, предатель или узник.
Александр Сергеевич Пушкин
Земля и море
Когда по синеве морей
Зефир скользит и тихо веет
В ветрила гордых кораблей
И челны на волнах лелеет;
Забот и дум слагая груз,
Тогда ленюсь я веселее —
И забываю песни муз:
Мне моря сладкий шум милее.
Когда же волны по брегам
Ревут, кипят и пеной плещут,
И гром гремит по небесам,
И молнии во мраке блещут,—
Я удаляюсь от морей
В гостеприимные дубровы;
Земля мне кажется верней,
И жалок мне рыбак суровый:
Живёт на утлом он челне,
Игралище слепой пучины,
А я в надежной тишине
Внимаю шум ручья долины.
Отрок
Александр Сергеевич Пушкин
Невод рыбак расстилал по брегу студёного моря;
Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака!
Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы:
Будешь умы уловлять, будешь помощник царям.
Нереида
Александр Сергеевич Пушкин
Среди зелёных волн, лобзающих Тавриду,
На утренней заре я видел нереиду.
Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:
Над ясной влагою полубогиня грудь
Младую, белую как лебедь, воздымала
И пену из власов струёю выжимала.
Парус
Михаил Юрьевич Лермонтов
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном.
Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит.
Увы, — он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой.
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой.
Гроза
Ревёт гроза, дымятся тучи
Над тёмной бездною морской,
И хлещут пеною кипучей,
Толпяся, волны меж собой.
Вкруг скал огнистой лентой вьётся
Печальной молнии змея,
Стихий тревожный рой мятётся —
И здесь стою недвижим я.
Стою — ужель тому ужасно
Стремленье всех надземных сил,
Кто в жизни чувствовал напрасно
И жизнию обманут был?
Вокруг кого, сей яд сердечный,
Вились сужденья клеветы,
Как вкруг скалы остроконечной,
Губитель-пламень, вьёшься ты?
О нет! — летай, огонь воздушный,
Свистите, ветры, над главой;
Я здесь, холодный, равнодушный,
И трепет не знаком со мной.
Бурное море при ясном небе
Дикий Нептун роптал, кипел и в волнах рассыпался,
А с золотой высоты, поздней зарей освещен,
Радостный Зевс улыбался ему, улыбался вселенной:
Так, безмятежный, глядит вечный закон на мятеж
Шумных страстей; так смотрит мудрец на ничтожное буйство:
Сила с начала веков в грозном величьи тиха.
В дни, когда над сонным морем
Духота и тишина,
В отуманенном просторе
Еле движется волна.
Если ж вдруг дохнёт над бездной
Ветер, грозен и могуч,
Закипит волна грознее
Надвигающихся туч…
И помчится, точно в битву
Разъярённый шпорой конь,
Отражая в брызгах пены
Молний солнечный огонь…
И, рассыпавшись о скалы,
Изомнёт у берегов
Раскачавшиеся перья
Прошумевших тростников…
В. И. Немирович-Данченко
В царстве птиц
Свищет ветер кругом. В белой пене валы.
Серый берег покрылся туманом.
Ни души … Я один на вершине скалы,
Над ревущим с утра океаном!
Белый мох на скале, а в расщелине лёд.
Старый снег залежался, не тает.
Дикий камень везде чёрной массой встаёт,
Да поток по ущельям сбегает.
По карнизам кругом все-то птицы во мгле,
Все-то серые птицы рядами.
Взглянешь снизу на них, будто марь на скале,
Словно туча лежит над волнами.
Вечный гам, болтовня. Чьи-то крики вдали.
Точно кто-то над морем рыдает.
Да на самом краю всё плывут корабли,
Белый парус порою мелькает.
ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.
То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы.
В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.
Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах. Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, — гордый, черный демон бури, — и смеется, и рыдает. Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, — чуткий демон, — он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, — нет, не скроют!
Ветер воет. Гром грохочет.
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря.
Служение стихиям не терпит суеты
Заказана погода нам Удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой —
Две синевы у горизонта скрещены.
Не правда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумстве, буйстве, кротости:
Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,
И впадины меж ними — словно пропасти!
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан.
Нам сам Великий случай — брат, Везение — сестра,
Хотя — на всякий случай — мы встревожены.
На суше пожелали нам ни пуха ни пера,
Созвездья к нам прекрасно расположены.
Мы все — впередсмотрящие, все начали с азов,
И если у кого-то невезение —
Меняем курс, идем на SOS, как там, в горах, — на зов,
На помощь, прерывая восхождение.
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан.
Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза, —
Не сединой, а солью убелённые, —
Скупая океанская огромная слеза
Умоет наши лица просветлённые.
Взята вершина — клотики вонзились в небеса!
С небес на землю — только на мгновение:
Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса —
И снова начинаем восхождение.
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен Великий океан.
Становись моряком
Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода, —
Мы не ждали его — не за легкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живём ожиданьем восхода
И, влюблённые в море, живём ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах Великой Армады,
Абордажи, бои, паруса — и под ложечкой ком.
Всё сбылось: «Становись! Становись!» — раздаются команды, —
Это требует море — скорей становись моряком!
Наверху, впереди — злее ветры, багровее зори, —
Правда, сверху видней, впереди же — исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя!
По сигналу «Пошёл!» оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись, становись человеком скорее, —
Это значит на море — скорей становись моряком!
Поднимаемся в небо по вантам, как будто по вехам, —
Там и ветер живой — он кричит, а не шепчет тайком:
Становись, становись, становись, становись человеком! —
Это значит на море — скорей становись моряком!
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе, —
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками;
Становясь капитаном — храните матроса в себе!
«Жили-были на море»
Жили-были на море —
Это значит плавали,
Курс держали правильный, слушались руля.
Заходили в гавани —
Слева ли, справа ли —
Два красивых лайнера, судна, корабля:
Белоснежнотелая,
Словно лебедь белая,
В сказочно-классическом плане,
И другой — он в тропики
Плавал в чёрном смокинге —
Лорд — трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,
Что в каждый порт уже давно влюблённо,
Спешит к нему под чёрное крыло
Стремительная белая мадонна!
Слёзы льёт горючие
В ценное горючее
И всегда надеется в тайне,
Что, быть может, в Африку
Не уйдет по графику
Этот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,
Что в каждый порт уже давно влюблённо
Прийти к нему под чёрное крыло
Опаздывает белая мадонна!
Кораблям и поздняя
Не к лицу коррозия,
Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл,
И подтеки синие
Возле ватерлинии,
И когда на смокинге левый борт подгнил.
Горевал без памяти
В доке, в тихой заводи,
Зол и раздосадован крайне,
Ржавый и взъерошенный
И командой брошенный,
В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло:
Под танго музыкального салона
Пришла к нему под чёрное крыло —
И встала рядом белая мадонна!
«Когда я спотыкаюсь на стихах»
Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда ни до размеров, ни до рифм, —
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.
Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!
Любая тварь по морю знай плывёт,
Под винт попасть не каждый норовит, —
А здесь, на суше, встречный пешеход
Наступит, оттолкнёт — и убежит.
Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!
Известно вам — мир не на трёх китах,
А нам известно — он не на троих.
Вам вольничать нельзя в чужих портах —
А я забыл, как вольничать в своих.
Так всем делам моим на суше вопреки,
И назло моим заботам на земле
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле!
Человек за бортом
Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чёртом.
Пел ветер песню дьявола, и вдруг
Раздался голос: — Человек за бортом!
И сразу: Полный назад! Стоп машина!
Живо спасти и согреть!
Внутрь ему, если мужчина,
Если же нет — растереть!
Я пожалел, что обречён шагать
По суше, — значит, мне не ждать подмоги.
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажут: — Полный вперед! Ветер в спину!
Будем в порту по часам.
Так ему, сукину сыну,
Пусть выбирается сам!
И мой корабль от меня уйдёт.
На нём, должно быть, люди выше сортом.
Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд,
Ему плевать, что человек за бортом!
Я вижу: мимо суда проплывают,
Ждёт их приветливый порт.
Мало ли кто выпадает
С главной дороги за борт.
Пусть в море меня вынесет, а там —
Шторм девять баллов новыми деньгами!
За мною спустит шлюпку капитан,
И обрету я почву под ногами.
Они зацепят меня за одежду,
Значит, падать одетому — плюс!
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мёртвою хваткой вцеплюсь.
Здесь с бака можно плюнуть за корму.
Узлов немного — месяц на Гавану,
Но я хочу на палубу — к нему,
К вернувшему мне землю капитану!
Правда, с качкой у них — перебор там,
В штормы от вахт не вздохнуть,
Но человеку за бортом
Здесь не дадут утонуть!
Я на борту, курс прежний, прежний путь.
Мне тянут руки, души, папиросы.
И я уверен, если что-нибудь, —
Мне бросят круг спасательный матросы.
Давайте ж полный вперёд, что нам льдина!
Я теперь ваш, моряки!
Режь меня, сукина сына,
И разрывай на куски!
Когда пустым захлопнется капкан
И на земле забудутся потери,
Мне самый лучший в мире капитан
Опустит трап, и я сойду на берег.
Я затею такой разговор там
И научу кой-кого,
Как человека за бортом
Не оставлять одного.
Песня попугая
(из аудиоспектакля «Алиса в Стране Чудес»)
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, Попугая — пирата морей!
Родился я в тыща каком-то году
В банано-лиановой чаще.
Мой папа был папа-пугай какаду,
Тогда ещё не говорящий.
Но вскоре покинул я девственный лес,
Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, —
Он начал на бедного папу кричать,
А папа Фернанде не мог отвечать.
Не мог, не умел отвечать.
И чтоб отомстить — от зари до зари
Твердил я три слова, всего только три.
Упрямо себя заставлял — повтори:
«Карамба!» «Коррида!!» и «Чёрт побери. «
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Рассказ попугая — пирата морей.
Нас шторм на обратной дороге настиг,
Мне было особенно трудно.
Английский фрегат под названием «бриг»
Взял на абордаж наше судно.
Был бой рукопашный три ночи, два дня,
И злые пираты пленили меня.
Так начал я плавать на разных судах,
В районе Экватора, в северных льдах..
На разных пиратских судах.
Давали мне кофе, какао, еду,
Чтоб я их приветствовал: «Хау ду ю ду!»
Но я повторял от зари до зари:
«Карамба!» «Коррида!» и «Чёрт побери!»
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, Попугая — пирата морей.
Лет сто я проплавал пиратом, и что ж?
Какой-то матросик пропащий
Продал меня в рабство за ломаный грош,
А я уже был говорящий.
Турецкий паша нож сломал пополам,
Когда я сказал ему: «Паша, салам!»
И просто кондрашка хватила пашу,
Когда он узнал, что еще я пишу,
Читаю, пишу и пляшу.
Я Индию видел, Иран и Ирак,
Я — индивидуум, не попка-дурак.
(Так думают только одни дикари.)
Карамба! Коррида! И чёрт побери!
Мои капитаны
Я теперь в дураках — не уйти мне с земли —
Мне поставила суша капканы:
Не заметивши сходней, на берег сошли —
И навечно — мои капитаны.
И теперь в моих песнях сплошные нули,
В них всё больше прорехи и раны:
Из своих кителей капитанских ушли,
Как из кожи, мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий —
Как оскомина во рту!
Капитаны мне скажут: «Давай не скули!»
Ну а я не скулю — волком вою:
Вы ж не просто с собой мои песни везли —
Вы везли мою душу с собою.
Вас встречали в порту толпы верных друзей,
И я с вами делил ваши лавры, —
Мне казалось, я тоже сходил с кораблей
В эти Токио, Гамбурги, Гавры.
Вам теперь не выйти в море,
Мне не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий —
Как оскомина во рту!
Я надеюсь, что море сильней площадей
И прочнее домов из бетона,
Море — лучший колдун, чем земной чародей, —
И я встречу вас из Лиссабона.
Я механиков вижу во сне, шкиперов —
Вижу я, что не бесятся с жира, —
Капитаны по сходням идут с танкеров,
С сухогрузов, да и с «пассажиров».
Нет, я снова выйду в море
Или встречу их в порту, —
К чёрту вечный санаторий
И оскомину во рту!
Молитва морю
Солнце и звёзды в твоей глубине,
Солнце и звёзды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звёздам отдаться вдвойне.
Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе моё усыпи, залечи, раствори.
Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения — в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух предаю!
Струится и блещет, светло, как хрусталь,
Лазурное море, огнистая даль
Сверкает багрянцем, и ветер шумит
Попутный: легко твой корабль побежит;
Но, кормчий, пускаяся весело в путь,
Смотри ты: надёжна ли медная грудь,
Крепки ль паруса корабля твоего,
Здоровы ль дубовые рёбра его?
Ведь море лукаво у нас: неравно
Смутится и вдруг обуяет оно,
И страшною силой с далёкого дна
Угрюмая встанет его глубина,
Расходится, будет кипеть, бушевать
Сердито, свирепо и даст себя знать!
Вопросы к морю
Хочу у моря я спросить,
Для чего оно кипит?
Пук травы зачем висит,
Между волн его сокрыт?
Это множество воды
Очень дух смущает мой.
Лучше б выросли сады
Там, где слышен моря вой.
Лучше б тут стояли хаты
И полезные растенья,
Звери бегали рогаты
Для крестьян увеселенья.
Лучше бы руду копать
Там, где моря видим гладь,
Сани делать, башни строить,
Волка пулей- беспокоить,
Разводить медикаменты,
Кукурузу молотить,
Деве розовые ленты
В виде опыта дарить.
В хороводе бы скакать,
Змея под вечер пускать
И дневные впечатленья
В свою книжечку писать.
На море
Закат. Как змеи, волны гнутся,
Уже без гневных гребешков,
Но не бегут они коснуться
Непобедимых берегов.
И только издали добредший
Бурун, поверивший во мглу,
Внесётся, буйный сумасшедший,
На глянцевитую скалу.
И лопнет с гиканьем и рёвом,
Подбросив к небу пенный клок.
Но весел в море бирюзовом
С латинским парусом челнок;
И загорелый кормчий ловок,
Дыша волной растущей мглы
И — от натянутых веревок —
Бодрящим запахом смолы.
Штиль
Море дремлет. Солнце стрелы
С высоты свергает в воду.
И корабль в дрожащих искрах
Гонит хвост зелёных борозд.
У руля на брюхе боцман
Спит и всхрапывает тихо.
Весь в смоле, у мачты юнга,
Скорчась, чинит старый парус.
Сквозь запачканные щёки
Краска вспыхнула, гримаса
Рот свела, и полон скорби
Взгляд очей — больших и нежных.
Капитан над ним склонился,
Рвёт и мечет, и бушует:
«Вор и жулик! Из бочонка
Ты, злодей, стянул селёдку!»
Море дремлет. Из пучины
Рыбка-умница всплывает,
Греет голову на солнце
И хвостом игриво плещет.
Но из воздуха, как камень,
Чайка падает на рыбку —
И с добычей лёгкой в клюве
Вновь в лазурь взмывает чайка.
Таврида
Там цвёл миндаль. Сквозило море
Меж кровель, выступов, перил.
И жизни плавали в просторе,
И чей-то шёпот говорил
Об этом. Нежно пахло летом,
Небесной влагой, огурцом.
Душа, стеснённая скелетом,
Такое делала с лицом,
Что облик становился ликом
Судьбы. Торчали из резьбы
Черты в изломе полудиком:
Жаровней — глаз, скула — калмыком,
И сушь растресканной губы.
Над миндалём Бахчисарая,
Где скифы жарили форель,
Носилось время, пожирая
Аквамариновый апрель,
Меня с тобой, и всех со всеми,
Со всех сторон, с нутра, извне.
Всепожирающее время,
Неумирающее время
Вертело вертел на огне.
Но мне ещё светила младость —
Послаще славы эта радость,
Крупней бессмертия вдвойне.
Пускай случится что угодно,-
Я счастлива была, свободна,
Любима, счастлива, свободна,
Со всеми и наедине!
Ходила в том, что так немодно,
Но жертвенно и благородно
Щадило время дух во мне.
Синее
Сегодня ветер, беспокоясь,
Взрывается, как динамит,
И море, как товарный поезд,
Идущий тяжело, шумит.
Такое синее, как небо
На юге юга, как сафир.
Синее цвета и не требуй:
Синей его не знает мир.
Такое синее, густое,
Как ночь при звёздах в декабре.
Такое синее, такое,
Как глаз газели на заре.
«Синее нет», так на осине
Щебечут чуткие листы:
«Как василёк, ты, море сине!
Как небеса, бездонно ты!»
Источник