Методические рекомендации Автор-составитель: Е. В. Гаар, учитель русского языка и литературы Юрга (стр. 20 из 21)
Анализ рассказа «Прозрачное солнце осени» Ю.Трифонова
Рассказ «Прозрачное солнце осени» о прошлом, настоящем и будущем двух героев, о воспоминаниях молодости и размышлениях о прошедших годах.
Но прежде чем размышлять над смыслом названия, темой и идеей произведения нужно еще раз вспомнить, что именно в слове история народа, автора и судьбы многих людей.
Название произведения — «Прозрачное солнце осени» — метафорично, красиво, нагнетает определенную. Осень — не только время года и закономерное состояние природы, осень – душевное настроение человека. Люди подвержены силам природы, поэтому духовная сфера, все чувства и мысли героев носили «осенний» характер: грусть и отстранение. Именно осенью хочется размышлять над прожитыми годами, осень – время подведения итогов. «Прозрачное солнце» однозначно метафоричное, живописное сочетание. Это солнце, которое светит насквозь, оно прозрачно, и никто и ничто не может укрыться от его лучей. Оно проливает свет на души героев и показывает их сущность изнутри.
Рассказ пронизан темой итога жизни, воспоминаниями о прошлом и пророчестве будущего. Произведение основано на случае и непредсказуемости жизни. Случай свел двух «старых однокашников», чтобы подвести итоги жизни, познать в сравнении все плюсы и минусы своего быта, заглянув в будущее, осознать, что именно эта случайная встреча является точкой подведения итогов своего существования.
Герой рассказа Величкин Толя «был крупного роста, рыхлый…», а другой герой Галецкий Аркадий «был худощав, с сутулой спиной…» Произведение основано на сопоставлении жизней, мыслей и эмоций главных персонажей. Трифонов не зря вводит в рассказ второстепенных лиц: волейболисты Величкина и футболисты Галецкого. Эти молодые парни служат нам отражением главных персонажей в молодости. Тогда они имели тоже мечты и цели, и про них тоже наверняка говорили, что они «далеко пойдут». Тренер играет роль наблюдателя в разговоре двух главных героев, он единственный, кто прислушивается к ним, и он выражает отношение нового поколения к старому. Когда Галецкий уходит, он еще разговаривает с Величкиным, и Величкину хочется рассказать ему какие-то приятные детали, всплывающие у него в памяти из прошлого. Но тренер, и новое поколение, не интересуется этими деталями, он кратко отвечает ему и уходит. Здесь автор подводит окончательный итог, и дает читателю самому поразмышлять над жизнью героев.
Композиция рассказа линейная, что позволяет последовательно изложить и понять происходящие действия. Рассказ имеет большое количество диалогов, и именно через разговор автор старается указать читателю жизненные устои и сегодняшнее состояние героев.
Речь не спокойная и последовательная, а эмоциональная и прерывающаяся. Слова «вскинул руки», «закричал», «перебил», «воскликнул» говорят не о душевном равновесии героев, а об их эмоциональном взрыве, и это неестественное их поведение.
Рассказ разбит на части, но разделим его на три мира: мир прошлого, настоящего и будущего. Прошлое – молодость, ушедшие дни, воспоминания о людях «давно забытых и ненужных, о которых оба не вспоминали годами»
Настоящее – случайная встреча героев в аэропорту и подведение итогов жизни. Будущее – та же повседневная жизнь и размышления о том, что герои никогда в жизни больше не увидят друг друга. Время в произведении реальное, пространство рассказа меняется. В аэропорту, где встречаются герои – закрытое, а затем оно раскрывается, герои направляются каждый в свою сторону, дороги их навсегда расходятся. Стоит обратить внимание на то, как герои располагаются по отношению друг к другу. В аэропорту они противоположны, Величкин сидит у окна, Галецкий у двери. Автор изначально противопоставляет героев, заставляя читателя сравнить их. И, когда оба героя уже покинули аэропорт, Величкин идет по земле, и Галецкий летит на самолете. Этот эпизод помогает лучше понять сущности героев и отношение к ним автора. Автор на стороне Галецкого, потому что Галецкий находится в небе к концу рассказа, у него высокие цели, высокие мечты. Величкин же имеет мечты приземленные.
Трифонов, как мы видим, не злоупотребляет художественными средствами выразительности речи, используя лишь пару сравнений: «пристальные круглые глаза, как у птицы», «тайга была похожа на мох». На протяжении всего рассказа автор прибегает к противопоставлению некоторых деталей жизни двух старых друзей. Сначала это еда героев: «Величкин ел заливную рыбу, густо приправляя ее хреном», «Галецкий пил чай». Сравнивает их внешний вид: «Галецкий был в коротком пиджаке, в старых лыжных штанах», «Величкин толстый и солидный». Это еще больше помогает читателю осознать все различия этих героев. Внешний вид Галецкого говорил о том, что жизнь уже не раз его побила. Величкин же пошел по административному пути, и стал начальником, и теперь он предстает перед читателем рыхлым и толстым, в то время как Галецкий, «став винтиком физкультурной машины» держится в форме. Трифонов указывает нам на одну деталь: «Ничего уже не связывало их, кроме давних воспоминаний» — и это факт.
В основе рассказа лежит идея человеческого счастья, которое для каждого свое. Каждый из нас имеет собственные цели и мысли. У каждого свая радость и свое счастье. Для кого-то это «хорошая, большая квартира в Лужниках», как для Величкина, а для кого-то «тайга и отличная охота», как для Галецкого. Главное – уважать выбор других людей. «Они были оба довольны своей жизнью», но не смогли порадоваться благополучию друг друга.
Подобную суету встречи двух противоположностей мы наблюдаем также в рассказе «Толстый и тонкий» А.П. Чехова. Сама тема выбора своего жизненного пути не раз встречалась в литературе, она является вечной, философской.
Выполнила: А.Возжаева, ученица 10Б класса
Анализ стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium»
В данном стихотворении Фёдора Ивановича Тютчева «Silentium» автор использует различные средства выразительной речи. В первой строфе мы видим метафору: «в душевной глубине», которая передаёт ощущение внутреннего мира лирического героя. Также присутствует олицетворение «чувства и мечты… встают и заходят» и сравнение «как звёзды в ночи», то есть чувства сравнивают со звёздами, которые очень далеки от нас, как и мечты лирического героя. В следующей строфе во второй и третьей строчках можно увидеть перифраз, здесь слово «другому» заменено на «он». Это придаёт некую таинственность этим строкам. Метафора «возмутишь ключи, — питайся ими» имеет глубокий философский смысл: слово «ключи» имеет значение родника, источника знаний, внутренних размышлений. В третьей и последней строфе стихотворения «Silentium» можно заметить ярко выраженный эпитет «таинственно – волшебных дум», который придаёт особую загадочность душе лирического героя. Олицетворение «оглушит шум» даёт нам понять, что этот шум заглушает внутренний мир лирического героя и не даёт познать его, если чувства героя уже произнесены, извлечены из мира души. Ценность и красоту дум лирического героя подчёркивает олицетворение «пенью дум». В стихотворении «Silentium» так же присутствуют пунктуационные средства выразительной речи. Например, тире на границе бессоюзного сложного предложения передаёт особое значение второй части выражения. Тире между однородными сказуемыми помогает нам увидеть слова, задуматься над ними и понять, что хотел донести до нас автор. Риторические вопросы придают произведению вопросительную интонацию, акцентируя внимание на данном аспекте проблемы. Стихотворение заканчивается восклицанием и незаконченностью мысли, которая говорит нам о том, что о внутреннем мире человека можно говорить много, и ещё многое останется тайной. На синтаксическом уровне выразительной речи нужно отметить наличие эпифоры, которая встречается нам в конце каждой строфы. Так же имеется синтаксический параллелизм, встречающийся в последней строчке каждой строфы, который помогает более ясно и чётко выразить основную мысль текста « — и молчи». Фонетические средства выразительной речи представлены звукозаписью. Аллитерация: звуки «ш», «ч» подчёркивают таинственность и тишину, «р», «в» — нарушение этой тишины. Ассонанс: звук «и» усиливает повелительную интонацию. Связано с повелительной интонацией большое количество в тексте глаголов повелительного наклонения: «молчи», «таи», «внимай» и т.д.
Двоемирие: внутренний мир души лирического героя и внешний мир лжи из-за «изречённой мысли». Помогает раскрыть двоемирие приём звукописи: душевный мир лирического героя представлен сочетанием звуков «ш» и «ч». Это спокойный, таинственный и непознанный мир человека. Внешний же мир состоит из более звонких и ярких звуков «р» и «в», которые говорят нам о том, что окружающий мир полон шума, лжи и какой-то опасности. Эти два мира идут рядом, иногда пересекаясь, может, даже дополняя друг друга.
В данном нам тексте имеется афоризм: «Мысль изречённая есть ложь». Мне кажется, что «мысль изречённая» — это истина, так как истина – это высказывание, меняющееся со временем. Так же и здесь мысли, произнесённые лирическим героем, являются ложью. То есть высказывание человека через некоторое время изменится и будет ложью.
В стихотворении «Silentium» присутствуют слова высокого стиля. Например, «безмолвно», «мысль изречённая», «возмутишь». Они придают произведению торжественность, значимость и красоту.
Источник
Прозрачное солнце осени тема
Юрий Валентинович Трифонов
Прозрачное солнце осени
В буфете аэропорта, где всегда суета, нервность, пассажиры отсчитывают минуты, пахнет борщом, который некогда есть, где официантки мечутся между столиками, где летчики в кожаных куртках пьют возле стойки сметану из граненых стаканов, – встретились два человека, которые не виделись много лет. Один из них сидел в компании молодых людей в клетчатых пиджаках за столиком возле окна, пил коньяк и ел заливную рыбу, густо приправляя ее хреном. Другой пил чай, сидя за столом возле двери. Они оба заметили и узнали друг друга, но как-то еще не решались подойти и поздороваться. Слишком долго они не виделись.
Потом тот, что пил чай, поднялся и, посмеиваясь издали, медленно пошел к столику возле окна.
– Здравствуй, Величкин Толя, – негромко сказал он, останавливаясь в трех шагах от столика.
Человек, которого назвали Величкиным Толей, повернулся вполоборота. Он был крупного роста, большеголовый, рыхлый, лет сорока пяти. Судя по его галстуку, значкам, приколотым к пиджаку, по пачке сигарет, лежавшей на столе, он летел из-за границы. Может быть, из Китая или Вьетнама. Увидев подошедшего, он сделал вид, что заметил его только сейчас, сию секунду.
– Галецкий? Аркадий? – спросил он, привстав, и вдруг порывисто, с некоторой театральностью вскинул руки. – Аркашка! Как ты здесь очутился?
– Что значит «очутился»? Я не очутился.
– Постой, постой! Ты сначала садись и выпей. Мы тут празднуем прибытие на родную землю. Ребята, познакомьтесь: это Галецкий, мой однокашник, мы вместе учились в институте физкультуры в Москве, лет примерно. сколько же. лет восемнадцать назад.
– Да говори уж – двадцать, – сказал Галецкий. – Двадцать годков, как кончили.
– Ну двадцать, двадцать пять – какая разница? Для этих молокососов все это одинаковая древность. Называется: «до войны». Они тогда в песочек играли на Тверском бульваре. А мы уже гоняли в футболешник на первенство вузов. Вот этот Аркашка Галецкий стоял в голу сборной института, а я, представьте, играл на краю.
Кто-то из молодых людей недоверчиво хмыкнул.
– Когда ты играл на краю? – спросил Галецкий.
– Я? Конечно, играл. Только не в первой команде, а во второй. Еще Петька Щипанов со мной играл. Проценко, Михей Белобородое. А где Михей сейчас?
– Говорят, здесь, в Сибири. Кто-то мне говорил.
– Не знаю. Я человек таежный, ничего не знаю. Это вы, столичные деятели.
– Да мы, столичные деятели, тоже ничего не знаем. Всех разбросало. Я тут встретил как-то Соню Кудинову на курорте. Помнишь ее? С внуками отдыхала. Она про Михея что-то рассказывала, но я уже забыл что.
Галецкий присел к столу. Он был худощав, с сутулой спиной, с обветренным, в жестких морщинах, грубо загорелым лицом старого спортсмена или охотника. Когда он улыбался, обнажались два ряда металлических зубов.
Долговязые молодые люди в клетчатых пиджаках оказались волейболистами. Они возвращались из месячной поездки в Китай. Величкин был у них руководителем. Нет, не тренером, а именно руководителем, то есть он руководил всеми, всей делегацией. Тренер скромно сидел в углу стола – щупловатый, смуглый, с черными галочьими глазами юноша по имени Марат. Спортсмены по очереди вставали, пожимали Галецкому руку и называли себя. Они делали это довольно небрежно. Галецкий не вызывал у них интереса, он казался им старым и провинциальным. Они сейчас же заговорили о чем-то своем, а Величкин и Галецкий начали вспоминать прошлое.
Величкин по временам прерывал воспоминания и вскрикивал возбужденно:
– Позволь, в чем дело? Почему ты не пьешь?
– Я уже выпил, Толя.
– Что ты выпил? Какую-то каплю!
Галецкий морщился, крутил головой и одновременно водил своей огромной красной рукой перед носом. Кожа на его руках была в ссадинах и царапинах, как у деревенского жителя, которому часто приходится иметь дело с дровами и топором, а концы пальцев были желтые от табака. В своем коротком пиджачке, в старых полинялых лыжных штанах он выглядел невзрачно рядом с толстым, солидным Величкиным. Но Галецкий не замечал этого. Наоборот, он все время чему-то радостно улыбался, перебивал Величкина и с фамильярностью шлепал его по толстой ноге: «А ты, Толя, разжирел безобразно! Куда это годится».
Говорили они сбивчиво, торопясь, прерывая друг друга. Особенно спешил Галецкий. Самолет на Москву должен был отлетать через тридцать пять минут, а в поселок Чимжу, куда летел Галецкий, самолет уходил еще раньше.
Два человека не виделись двадцать лет. Они расстались юношами, а встретились поседевшими, помятыми жизнью мужчинами. Война, потери близких, рождения детей, годы труда, надежд, устройства дома, маленькие удачи, которые когда-то радовали, а сейчас забылись, – все это они пережили порознь. Они стали совсем разными людьми. И жили за тысячи километров друг от друга. И ничто их не связывало, кроме давнишних воспоминаний. Величкин пошел по административной линии, работал в центральном совете крупного спортобщества, часто ездил за границу – был, одним словом, человеком начальственным, а Галецкий давно уже стал рядовым винтиком огромной физкультурной машины. Он работал преподавателем физкультуры в Чижминском лесном техникуме. Вот куда докатили его волны моря житейского. Ему очень нравилось жить в тайге. И своей работой он был доволен. А Величкину нравилось жить в столице и ездить по временам в разные страны. Они оба были, в общем, довольны.
Сейчас они пытались рассказать друг другу о том, как они прожили эти двадцать лет, и чего добились, и как они, в общем, довольны. Но разве можно рассказать жизнь!
Разговор был бессмысленный. Они говорили о чем-то пустяковом, неглавном, вспоминали всякую чушь, перебирали в памяти людей давно забытых, ненужных, о которых оба не вспоминали годами и, не встретясь сейчас, не вспомнили бы еще десять лет. Никто, кроме щупловатого тренера, не прислушивался к их разговору. Тренер смотрел на них пристальными круглыми, как у птицы, черными глазами и улыбался в душе. Итог жизни этих старых людей казался ему незавидным. Один стал чиновником, другой прозябал в глуши. Тренер был молод, честолюбив и наделен волей. Говорили, что он «далеко пойдет».
Усмехаясь незаметно, уголком рта, тренер слушал, как Величкин рассказывает о своих поездках за границу: он объездил уже восемь стран. В некоторых странах бывал по три-четыре раза – даже надоело. Больше всего ему понравилась Швеция, очень дешевая страна. Швеция не воевала полтораста лет. Если покупать шерстяные вещи, так только в Швеции. Вот уж действительно дешевка так дешевка! А в Италии.
– У нас, между прочим, тоже встречаются шведские вещи, – сказал Галецкий. – В Дудинку заходят шведские корабли, моряки продают барахлишко, а к нам это попадает по Енисею.
– А в Италии, – продолжал Величкин, – очень дешевое вино. Вот, например, вермут «Чинзано», который в Чехословакии стоит пятьдесят крон.
– Толя, знаешь что? – перебил его Галецкий. – Я хочу познакомить тебя с моими ребятами, учениками. Ведь я, кроме общей физкультуры, веду занятия с футболистами – в порядке, так сказать, общественном. Вон два моих орла сидят.
– А сколько у нас времени? – спросил Величкин у тренера.
Тот взглянул на часы и сказал, что надо расплачиваться, времени осталось семнадцать минут. Волейболисты стали поспешно допивать пиво. Кто-то из них подозвал официантку. Молоденькая девушка с ярко накрашенными губами подбежала к столу, облокотилась на него голой до плеча крепкой белой рукой и начала что-то шептать и чиркать карандашом в блокноте.
Источник