Пока мы спали взошло солнце

Избранные стихи:

Новости:

Интервью с Евгением Евтушенко:

Приехав в Полтаву, поэт тут же и вспомнил, что корни его рода в Украине, в Житомирской области. Прадед — поляк, аристократ Йосиф Бойковский когда-то женился на выкупленной из неволи украинке.

В конце августа в госпитале города Талса (штат Оклахома, США) известному советскому поэту Евгению Евтушенко провели серьезную операцию, ампутировав правую ногу.

Поэт не собирается почивать на лаврах: этим летом у него вышло несколько книг, одну из которых — «Моя футболиада» — он, по его собственному признанию, писал ровно сорок лет.

Источник

Пока мы спали взошло солнце

— Не будем зажигать света, ладно? — сказала она, глядя с пола вверх, на зеленоватую шкалу приемника, на его волчий глаз.

— Ладно, — согласился я и подумал, что, может быть, такой ночи у меня никогда больше не будет. И мне стало грустно, что прошло уже три часа, мне захотелось, чтобы все это началось сначала, чтобы я опять вышел с фонарем и ждал, чтобы мы снова вспоминали, а потом опять боялись бы расстаться друг с другом во тьме.

Она поднялась на минуту за чем-то, заглянула в окно и сипло сказала:

Я тоже привстал и посмотрел в темноту за окном. Шел неслышный снег. Первый настоящий снег этой осенью. Я представил, как завтра днем обнаружатся мышиные следы вокруг куч хвороста в лесу и заячьи следы возле акации, которую они так любят глодать по ночам, вспомнил о своем ружье, мне стало весело, и пробрала дрожь. Как славно, что снег, и что приехала она, и мы одни, и с нами музыка, наше прошлое и будущее, которое, может быть, будет лучше прошлого, и что завтра я поведу ее на свои любимые места, покажу Оку, поля, холмы, лес и овраги… Ночь шла, а мы все не могли заснуть, говорили шепотом и обнимались, боясь потерять друг друга, и опять топили печку, смотрели в ее огненный зев, и красный свет пек наши лица. Заснули мы часов в семь утра, уж окна поголубели, и проспали долго, потому что нас никто не будил в нашем доме. Пока мы спали, взошло солнце и все подтаяло, но потом снова заморозило. Попив чаю, я взял ружье, и мы вышли из дому. Даже больно на секунду нам стало — такой белый зимний свет ударил нам в глаза и так чист и резок был воздух. Снег сошел, но всюду остались ледяные корки. Они были матовы, полупрозрачны. Из коровника шел душистый пар, телята толкались возле и громко топотали, как по деревянным мосткам. Это потому, что под верхними ледяными колчами еще не замерзла навозная жижа. А некоторые с наслаждением паслись на седых озимых и часто мочились, задирая хвосты и расставляя курчавые в паху ноги. И там, где они мочились, появлялись изумрудные пятна мокрой молодой ржи.

Мы шли сперва по дороге. Колеи затянулись матовым, но подо льдом стояла глинистая вода, и, когда сапоги наши проламывали корку, на лед коричнево брызгало. А в лесу из-подо льда торчали поздние, едва зажелтевшие одуванчики. Во льду видны были вмерзшие листья и хвоя, стояли заледеневшие последние грибы, и, когда мы ударяли по ним ногой, они сламывались и, гремя, подскакивая, долго катились по льду. Лед под нашими ногами проседал, и далеко хрустело и гремело кругом: спереди, сзади и по бокам.

Поля на холмах были дымно-зелены издали и будто пересыпаны мукой, стога почернели, лес сквозил, был черен и гол, только резко проступал березовый белый частокол, барахтались и лоснились зеленью стволы осин, да кое-где по лесистым холмам цвели, горели еще последние красные шапки неопавших деревьев. Река сквозь лес была видна на большое расстояние и была пустынна и холодна на взгляд. Мы спустились вниз по снежному оврагу, оставляя за собой глубокие, сперва грязные, а потом чистые следы, и стали пить из родника возле срубленной осины. В неподвижном бочажке родника плотно опустились на дно почерневшие кленовые и дубовые листья, а срубленная осина пахла горько и холодно, и древесина на срубе была янтарной.

— Хорошо? — спросил я, посмотрев на нее, и изумился: глаза у нее были зеленые.

— Хорошо! — сказала она, жадно озираясь и облизывая губы.

— Лучше, чем на Белом море? — спросил я еще. Она опять стала смотреть на реку и вверх по откосу, и глаза ее еще позеленели.

— Ну, Белое море… — сказала она неопределенно. — У нас… у нас… А тут дубы, — перебила она себя. — Как это ты нашел такое место?

Я был счастлив, но мне и странно как-то было и боязно: уж очень все хорошо выходило у меня в ту осень. Чтобы успокоиться, я закурил и стал весь куриться дымом и паром. На Оке со стороны Алексина показался буксирный катер, он шибко бежал вниз, гнал волну, и мы молча проводили его глазами. Из машины у него шел обильный пар и струей еще выскакивал на сторону из борта, из дырки над темной водой.

Когда катер скрылся за поворотом, мы, держась за руки, стали подниматься вверх среди редких деревьев в светлом лесу, чтобы посмотреть еще раз на Оку сверху. Мы шли тихо, молча, как в белом сне, в котором мы наконец были вместе.

Источник

Пока мы спали

Пока мы спали
В соседнем подъезде
Умер мужчина.
По праздникам
Или просто так,
Беззаботно,
Он с дочкой
Ходил в зоопарк
Смотреть на медведей,
Львов, павлинов,
И прочих,
Заключённых в клетку
Животных.
А мы просыпались,
О чём-то говорили,
Что-то делали
И чувствовали
Себя одиноко,
И понимали,
Всё, что написано
В книгах —
Написано не про нас.

А мы просыпались,
И ты плакала:
Часто и много,
Часто и много.
Каждый из нас собирал вещи
Как минимум несколько раз.
И пока мы спали
В соседнем подъезде
Умер мужчина.
Он катался с дочкой
На каруселях,
Угощал её сладкой ватой,
Рассказывал
Про отважных
Эквилибристов
И акробатов.
Я смотрел в окно:
В то воскресенье
Они несли домой
Большой букет
Белой сирени.

А мы не смеялись,
Не радовались,
И не ценили того,
Что у нас было,
Разрываясь, как атом,
Заводя в тупик разговор.
Мы спорили из-за денег,
Тратили больше,
Чем зарабатывали.
Я так и не смог
Написать ничего
В рифму
И вообще — ничего.
А этой ночью,
Пока мы спали,
В соседнем подъезде
Умер мужчина.
В небе
Те самые медведи,
Львы и павлины,
Превращаясь в обломки,
Разбегались
На тысячи ярд.

И где-то
Совсем рядом
Маленькая девочка
Заплакала так
По-детски громко,
Что мне показалось,
Это заплакал я.
А мы ходили по улицам
Трогали вишни
Цветущие ветви,
И не улыбались
Ни в пол силы
Ни даже на четверть.
Мы не жили
И не существовали,
Мы были просто
Двумя кусками тела,
Всходящими на холмы.
Пока мы спали,
В соседнем подъезде умер мужчина.
Лучше бы умерли

Источник

Пока мы спали взошло солнце

Изменить размер шрифта — +