По дороге солнца 1 глава

Кладовая солнца — краткое содержание

Главные герои

• Настя — девочка -сирота, 12 лет
• Митраша — брат Насти, 10 лет

Другие персонажи

• Антипыч — лесник
• Травка — гончая собака Антипыча
• Серый помещик — волк, доставляющий населению деревни много хлопот
• Жители деревни

Краткое содержание

Глава 1

Повествование ведется от лица жителей села, расположенного возле Блудова болота, в районе города Переяславль-Залесский. Они помогают двум осиротевшим деткам, потерявшим своего отца на войне, мать же ребят умерла от болезни.

Дети были очень милые. Настя была как Золотая Курочка на высоких ножках. Волосы у нее ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки… носик глядел вверх . А Митраша …был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный . Звали его все в селе «мужичок в мешочке».

После смерти родителей на долю детей выпала забота обо всем большом крестьянском хозяйстве и о скотине, которой у них было достаточно. Сначала деткам помогали дальние родственники, но потом сироты быстро научились со всем справляться сами.

«Не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы»

Вместе держали огород, Настя работала по дому и на дворе, а Митраша, научившись у своего отца, делал деревянную посуду и соседям помогал, за что и они платили ему в ответ добром.

Глава 2

Весной, в конце апреля, стали Настя и Митраша собираться за клюквой, самая сладкая она бывает, когда перележит зиму под снегом . Митраша взял с собой отцовское ружье, волков в лесу много было, компас, а Настя в корзинку положила картошки (вдруг заблудятся), накрыла все полотенцем, дала корма скотине, и засветло дети отправились на болото. Митраша вспомнил, что отец рассказывал ему, как добраться до заветной полянки – палестинки, где ягоды будет полным-полно, только одно страшное место под названием Слепая елань обогнуть нужно. Брат с увлечением стал рассказывать сестре об этом месте в надежде, что сегодня они до него доберутся.

Глава 3

Дети пришли на Блудово болото. Оно открывалось непроходимою зарослью ольхи, ивы и других кустарников . Болото некогда было дном древнего моря, повсюду виднелись небольшие холмы, которые в народе называли «боринами». Дети добрались до первой борины под названием Высокая Грива. Отсюда уже видны были кое-где россыпи красной ягоды, но путь охотников за клюквой лежал дальше, к борине Звонкой. На пути брату и сестре стали встречаться и первые весенние цветочки и растения: подснежники, волчье лыко. Брат стал рассказывать, вспоминая разговоры с отцом, что водится в этих местах волк Серый помещик, главная беда жителей деревни, перетаскал он много скота в этом году.

Болото наполняется звоном птичьих голосов, криками зайцев, выпи, журавлиным стоном по мере наступления дня, вся природа пробуждается и приветствует новый день. Но солнце еще не успело взойти, как дети спустились в большое болото, где ребята услышали протяжный вой Серого помещика. Оказавшись, на небольшой развилке, брат с сестрой стали спорить, куда идти дальше. Митраша настоял, что двигаться надо на север по компасу, и ребята пошли по тропе, указанной стрелкой, теперь уже не рядом, как раньше, а друг за другом, гуськом .

Глава 4

Настя и Митраша добрались до чудесного места: два дерева, ель и сосна, причудливо сплелись корнями и стволами, а у их подножия располагался большой холодный Лежачий камень, на него-то и присели отдохнуть наши герои в ожидании первых лучей солнца. Дети наблюдали, как дружно бормотали тетерева на ветвях деревьев, а потом вдруг птицы начали драться, пух и перья полетели в разные стороны, вот тут-то и случилась первая серьезная ссора брата с сестрой. Широкая тропа у этого камня расходилась в разные стороны, но справа была хорошая, плотная тропка, видно, что часто по ней люди ходили, надежная она; а прямо шла слабенькая совсем тропка, но стрелка компаса упрямо показывала именно на нее. Насте не удалось убедить брата, что нужно идти по проверенному пути, он упрямо зашагал напрямик, а сестра, устав от упорства брата, пошла по своей тропинке. Тогда серая хмарь плотно надвинулась и закрыла все солнце с его живительными лучами. Злой ветер очень резко рванул .

Глава 5

От этого порыва ветра вокруг застонали все деревья, от этого стона проснулась гончая собака Травка, которая жила в лесу возле заброшенной сторожки. Стон деревьев напоминал ей плач ребенка, а она не могла выносить этих звуков, потому что сама испытывала неуемное горе: уже целых два года как умер ее любимый хозяин, лесник Антипыч.

Местные охотники частенько наведывались к Антипычу, описывали его как мудрого и доброго старика, все понимающего про эту жизнь.

Но после смерти Антипыча Травка не смогла уйти из леса, она все ждала своего хозяина, как будто он скоро вернется с охоты. А по ночам тоска овладевала ей и она выла. К этому вою давно прислушивался Серый помещик.

Глава 6

Жилище Антипыча находилось недалеко от Сухой речки, где некоторое время назад волчья бригада истребила по заявке крестьян всю стаю волков, кроме Серого помещика, ему тогда удалось сбежать. Но после этого случая он озверел совсем: порезал овец и коров больше, чем в свое время вся его стая. И до того обнаглел, что однажды, преследуя собаку, бегущую за санями хозяина, загнал ее в сани и вырвал ее прямо из рук хозяина . И теперь по весне волк ждал, когда же настанет конец голоду.

В то утро, когда Настя и Митраша поссорились, волк особенно был зол. Он выбрался из своего логова и протяжно и жалобно завыл.

Глава 7

Травка, услышавшая стон деревьев, завыла, но голод, который она испытывала, заставил ее замолчать, и это стало ее спасением, иначе Серый помещик быстро нашел бы ее по вою. Гончая собака учуяла след зайца и отправилась на охоту. Заяц как раз проскакал мимо камня, где сидели утром дети, и Травка, напав на его след, почувствовала и сладкий запах хлеба и человека, который совсем недавно был у этого камня. Уж не Антипыч ли это здесь останавливался? Но дальше следы расходились: направо раздавался манящий запах хлеба, а след зайца уходил в сторону Слепой елани. Выбор перед Травкой стоял нелегкий. Но надежда встретить любимого хозяина, человека пересилила, и Травка быстро побежала в сторону, уходящую от Слепой елани.

Глава 8

Слепая елань – очень опасное место на Блудовом болоте, много здесь народу и скота погибло. Хотя само болото обладало огромными запасами торфа, горючего материала, так называемая кладовая солнца здесь находилась:

«…горячее солнце было матерью каждой травинки, каждого цветочка, каждого болотного кустика и ягодки. Всем им солнце отдавало свое тепло, и они, умирая, разлагаясь в удобрении, передавали его …другим растениям, кустикам, ягодкам. Тысячи лет это добро под водой сохраняется, болото становится кладовой солнца, и потом вся эта кладовая солнца, как торф, достается человеку в наследство»

Но слой этого торфа не везде одинаков, у Слепой елани он совсем был тоненьким, незаметным. И поэтому кочки под ногами Митраши становились все более хлипкими, мягкими. Но «мужичок в мешочке» упрямо продолжал свой путь. И снова перед ним возникла развилка: тропа уходила влево, а стрелка компаса показывала в противоположном направлении, где кочки сменялись абсолютно ровной поверхностью болота. Нисколько не смутившись, Митраша решил пересечь эту чистую полянку.

Еще Антипыч при жизни говорил своим охотникам-гостям: «Не знавши броду, не лезьте в воду!». Нет, полез же наш Митраша прямиком в Слепую елань. Ноги его утопали все глубже и, на секунду задумавшись и остановившись, мальчик оказался в один миг погруженный по колена, а в следующий – уже по грудь. Он снял с себя ружье, положил перед собой и постарался опереться руками. И в этот момент Митраша услышал крик сестры. Мальчик ответил Насте, но ветер дул в другую сторону и не донес его призыва:

«Маленький человечек…перестал кричать. По его загорелому лицу, по щекам блестящими ручейками потекли слезы»

Глава 9

Что же все это время происходило с Настенькой? Вначале она собирала ягодку за ягодкой, каждый раз наклоняясь к кочкам. Но потом ей захотелось собирать горстями больше и больше, и она, совершенно забыв о ссоре с братом, думала только о клюкве, жадность ею овладела и она сошла с набитой тропы. Оглянулась, поняла, что заблудилась и тут только вспомнила о своем брате.

Одного не знали Настя и Митраша, что обе тропки огибают Слепую елань и выходили как раз к палестинке, и ссора их пустяковая, оба оказались правы. К палестинке-то и подошла Настенька, к кроваво-красной от клюквы полянке, заветному месту. Снова забыв обо всем, Настя присела на корточки и стала ползать, собирать клюкву, бросая ее прямо сверху на картошку и хлеб. Даже лось, притаившийся за ольхой, принял Настю сначала за какого-то ползающего зверька. Ничего не видела и не слышала девочка, с таким усердием она собирала ягоды. И подползла она таким образом к пню, на котором нежилась в лучах солнца гадюка. Змея зашипела, и Настя наконец подняла голову, не понимая, где она. А совсем недалеко от нее стояла и смотрела на девочку собака, Травка. И Настя даже вспомнила ее. Антипыч не раз приходил с ней в село.

Настенька позвала ласково собаку и накормила ее хлебом, который с трудом достала из-под ягод. И в этот-то момент она вспомнила о брате, голодном, обиженном на нее за упрямство. И вскрикнула сестра, вот этот-то крик и услышал тогда Митраша, увязнув в болоте.

Глава 10

Не получив ответа, Настенька заплакала, а Травка, почуяв беду человеческую , подошла к девочке и лизнула в щеку. И вместе с Настей собака заплакала по-своему, завыла. И в полной тишине этот вой, конечно же, услышал Серый помещик, он понял, где находится его добыча, и направился прямиком туда.

А Травка, перестав выть, сама услышала потявкиванье лисицы и поняла, что та напала на след зайца. Значит, есть прекрасная возможность поймать для нового человека в ее жизни, Настеньки, зайца и поднести как дар. Травка незамедлительно бросилась к Лежачему камню. Лиса гнала зайца прямо на Травку. И тут охотница немного не рассчитала, слишком велико было ее желание добыть этого зайца, она прыгнула не на него, а через него. И заяц, обезумев, понесся прямиком в Слепую елань. Травка затявкала от азарта, а Серый помещик наконец услышал долгожданный лай.

Глава 11

Травка неслась за зайцем и вдруг резко остановилась: перед ней возник человек.

«Для Травки все люди были как два человека – один Антипыч с разными лицами и другой человек – это враг Антипыча. И вот почему умная собака не подходит сразу к человеку, а становится и узнает, ее это хозяин или враг его»

Она ждала словно какого-то знака. И она услышала «слово» и какое! Антипыч вначале назвал свою собаку Затравка, от охотничьего «затравить», но потом это имя упростилось до Травки. Но Митраша произнес: «Затравка!», и счастливая собака наконец признала своего хозяина в лице маленького человека.

Травка подползла аккуратно к Митраше, и он, схватившись за ее задние лапы, смог выбраться из трясины.

«С визгом радости, узнав хозяина, кинулась она ему на шею, и человек целовал своего друга и в нос, и в глаза, и в уши»

Счастью Травки не было предела.

Глава 12

Но охота Травки не была закончена, она должна была поймать зайца для своего Антипыча-Митраши. А Митраша понимал, что он голоден, и жареный заяц был бы в самый раз, да еще и отцовское ружье можно будет испытать. Митраша спрятался в куст можжевельника, чтобы удобно было стрелять, но забравшись туда, нос к носу столкнулся с Серым помещиком, который выбрал этот же куст для засады. Тут-то и окончился земной путь голодного волка Серого помещика. Митраша не растерялся и выстрелил почти в упор.

Настя же, услышав выстрел, быстро нашла брата. Обнявшись, дети отправились домой, где соседи уже ждали их, все были обеспокоены отсутствием детей. А брат с сестрой с целой корзинкой ягод, с Травкой довольные идут со стороны болота. Они рассказали жителям, что случилось с ними. Никто не поверил, что Митраше удалось убить Серого помещика. Но мальчик точно описал место, где лежит убитый волк, и местные охотники привезли в деревню его.

«Мужичок в мешочке» незаметно для всех вырос после этого случая, превратился в прекрасного стройного парня, а Настенька отдала свою целебную ягоду для детей, эвакуированных из ленинградского детдома.

Торфа же на Блудовом болоте хватит для работы большой фабрики лет на сто вперед.

«Вот какие богатства скрыты в наших болотах! А многие до сих пор только и знают об этих великих кладовых солнца, что в них будто бы черти живут: все это вздор, и никаких нет в болоте чертей»

Источник

По дороге солнца 1 глава

Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru

Дорога солнца и тумана

Если бы вы спросили у Джека Уордена, что он больше всего любил до ТОГО страшного дня, он без раздумий перечислил бы: черный кофе, голубое небо и дорогу в город — чтобы в зеркале заднего вида виднелась гора Килиманджаро, закутанная в облака, а девочка, завладевшая его сердцем, подпевала лившейся из радио песне. Потому что Джек был абсолютно ясным и прозрачным, как африканская саванна после дождя. Он пережил свою порцию житейских бурь — остался в детстве без родителей, потерял в результате развода свою студенческую любовь, — но умел падать на четыре лапы и держать удар. Научился этому давно, на пыльных сафари в национальном парке Серенгети, где охотник и дичь играли в прятки среди высокой, колышущейся под ветром слоновой травы.

Джек был крепким и живучим. Бывало, его сбивали с ног, но он всегда поднимался. Его наполняли радостью летние недели, когда дочка гостила у него на кофейной плантации, грызла попкорн, месила из грязи «кисель-мисель», гонялась за лягушками. Джек и так обладал такой энергетикой, что все головы поворачивались к нему, когда он куда-нибудь входил, а уж в эти дни от него вообще летели искры — он весь светился счастьем.

— Лили, положи обратно, — сказал он, когда дочка открыла бардачок и достала шоколадку, полурастаявшую, словно ее держали в сауне.

— Но шоколад самый вкусный, когда немного расплавится. Гома всегда оставляет его на жаре для меня.

— Гоме девяносто лет. Мозги у нее такие же расплавленные, как эта шоколадка.

Дочка рассмеялась, потому что они оба знали, что бабушка Джека была шустрой и проницательной, как черная мамба. Просто она была полна эксцентрики и чудачеств и жила в собственном ритме. За это и получила имя «Гома», от слова «нгома», что на суахили означает «барабан».

— Нет, Лили, нет. Сейчас весь шоколад будет на твоей юбочке. Ли… — Джек вздохнул, когда пухлые восьмилетние пальчики разорвали фольгу. Он мог бы поклясться, что услышал смех Гомы, сидевшей на террасе их белого дома у подножья горы. Улыбнувшись, он снова направил все внимание на дорогу, запечатлев в сознании образ дочки — большеглазой и кудрявой, в радужной балетной пачке и с полосками шоколада вокруг рта. Такие минуты он потом часто вспоминал в те долгие месяцы, когда она возвращалась к матери в Кейптаун.

Когда они въехали на объездную, Джек положил локоть на открытое окно. Его кожа была покрыта загаром, совсем как у туристов, приезжавших с пляжей Занзибара, но только его загар был постоянным, приобретенным за годы работы под солнцем Танзании.

— Ты запишешь мое выступление? — спросила Лили.

Это была негласная договоренность между ними. Лили целыми днями заставляла его и Гому смотреть на ее танец. Она вручала им таблички с цифрами, и баллы медленно росли, потому что она не позволяла им уйти, пока не добивалась того, чего хотела.

— Смотрите еще раз, — говорила она, если они не замечали, как точно она уложилась в установленное время или как красиво топнула ножкой.

— Ты можешь записать меня на новый курс? — спросила она.

— Уже записал, — ответил Джек. Это означало час езды до Амоши, а потом и обратно по разбитой дороге, но при виде танцующей дочки его сердце наполнялось счастьем и готово было выскочить из грудной клетки. — А когда ты вернешься к маме, она запишет тебя на танцы?

— Не знаю. Пожалуй, нет. — Лили сказала это спокойно, с тем же смирением, с каким отнеслась к тому, что ее родители будут жить в тысячах миль друг от друга, и Джек почувствовал острый укол грусти.

Он познакомился с Сарой в университете Найроби. Они оба жили далеко от дома — юные, свободные и голодные. Он до сих пор помнил, как увидел ее в первый раз, когда она села рядом с ним на лекции в аудитории, чернокожую и рафинированную — десятки тонких косичек до плеч обрамляли ее лицо. Она была вся из себя городская девушка, а он — провинциал с ног до головы. Ей нравилось все фиксировать — цели, планы, даты, списки. Ему нравилось жить день за днем, час за часом. Она была аккуратной и осторожной. Он — импульсивным и бурным. Их семейная жизнь была обречена с самого начала, но разве это когда-нибудь останавливало влюбленных? Он втрескался по уши, она тоже — и какой это был кайф! Но в конце концов Сара не выдержала изолированной и непредсказуемой жизни на кофейной ферме. Однако ферма Кабури была для Джека средством к существованию, родным домом и наследием. Неровный, стремительный ритм пульсировал в его венах, словно темный, насыщенный кофе. Джек видел, что он был и у Лили — жаркий, бурный вихрь магии и безумия. Вот почему она так любила танцевать. Но ничего не поделать, ему придется смотреть, как чистая, трепетная натура дочки будет постепенно меняться, вымываться, потому что она слишком подолгу жила далеко от фермы.

— Может, запишет, если я буду лучше учиться, — продолжала Лили.

Ну вот, опять. Структура, форма, функция, дисциплина. Нет, конечно, неплохая вещь для ребенка, но только все, что выпадало за рамки этих параметров, отсекалось и выбрасывалось. Джек долго смотрел, как из их семейной жизни вымывалась радость, и наконец она стала как дуршлаг с размороженными овощами, где не осталось ни вкуса, ни аромата. В свое время Сара не оставила им места для радости, для простого сознания того, что ты живешь на этом свете, и теперь делала то же самое и с Лили. У нее уже имелся план в отношении дочери, и он не включал личные эмоции.

— Ну, доченька, твоя мама права. — Джек повернул к ней лицо. — Мы оба хотим, чтобы ты хорошо училась, когда вернешься домой. Но сегодня ты потанцуй! И когда ты… — Он заморгал от ослепившей его мгновенной вспышки света.

— Лили, ты истратишь всю пленку, — предупредил Джек.

— И что такого? — Лили достала полароид молочного цвета, начинавший проявлять фотографию, направила на себя объектив и нажала на спуск.

— Отдай мне фотоаппарат.

— Нет! — заверещала она и оттолкнула его липкими пальцами.

— Ух. — Джек вытер шоколад с лица. Они проезжали мимо мелких лавок с рекламой кока-колы и фанты, мелькали деревья с ярко-зелеными кронами и пятна красной вулканической почвы. — Ты весь фотоаппарат измазала в шоколаде.

— Сейчас вытру. — Лили сняла панаму, которую ей сшила Гома, и вытерла камеру. — Теперь все нормально!

Джек улыбнулся и покачал головой. Они свернули к моллу, где выступала ее танцевальная группа. Это была короткая, неформальная программа для родных, друзей и посетителей молла.

— Пошли! Мисс Тему ждет нас! — Лили выскочила из машины, как только они нашли место на парковке. В молле «Килимани» суббота была самым многолюдным днем; обычно в этот день недели там собирался чуть ли не весь город.

— Подожди, — сказал Джек. Он почти закончил поднимать стекла, когда зазвонил телефон. Работник с его фермы просил купить кое-что в городе.

Лили обежала вокруг машины и встала возле водительской дверцы. Стекло было тонированным, дочка прижимала к нему ладошку, заглядывала в салон и строила забавные рожицы, пока Джек не закончил разговор.

— Пошли, деточка. — Он взял ее за руку.

Выступления проходили на нижнем уровне молла, в маленьком холле возле фудкорта. По дороге Лили остановилась возле торговца воздушными шарами.

— Можно купить желтый шар для Аристутля? — Она протянула руку к одному из шаров, наполненных гелием.

Аристутль, ручная черепаха дочки, долгое время оставался безымянным, пока Гома не дала пресмыкающемуся эту кличку из-за сложных вопросов, которые задавала ему Лили.

— Что Аристутль будет делать с шаром? — удивился Джек.

— Ты ведь знаешь, как он всегда теряется.

— Потому что ты позволяешь ему ползать вокруг дома.

— Потому что я не люблю сажать его в клетку. Если я привяжу шар к его панцирю, мы всегда будем знать, где он.

— Ну, это так абсурдно, что хочется верить, — засмеялся Джек и достал свое портмоне. — Мы возьмем желтый.

— Извините, но их шесть в связке, — сказал продавец. — У меня есть одиночные шары другого цвета, а желтые закончились. — Он с любопытством посмотрел на них, но Джек уже привык к этому. Это началось во время их романа с Сарой и продолжалось до сих пор. Смешанный брак и дочка-полукровка. Люди всегда обращали внимание на такой контраст.

Джек посмотрел на Лили. Она не отрывала глаз от ярких шаров.

— Ладно. Я возьму все шесть.

Когда он наклонился и протянул ей шары, она обхватила его руками и крепко сжала.

— Я люблю тебя, папочка! Ты самый лучший на свете!

Рядом мелькали незнакомые лица, но в тот момент Джек был поражен сладкой тишиной, разлившейся вокруг них; среди обычного дня у него сделалось тепло на душе, а жизнь обрела смысл.

— Только не привязывай их к Аристутлю сразу все, а то он улетит, — сказал Джек.

Лили хихикнула и побежала к эскалатору. Шары плясали вокруг нее, будто солнечные искры.

— Лили! — воскликнула ее инструктор по танцам, когда они вошли в зал. — Какая ты красивая!

— Это радуга. — Лили покружилась, демонстрируя балетную пачку, сшитую Гомой. — Моя любимая.

Источник