Оргия праведников солнце героев

Оргия праведников солнце героев

Das Boot
(Оргия Праведников — С. Калугин)

***
«Das Boot» (нем. Лодка) — кинофильм 1981 г. режиссёра Вольфганга Петерсена, по одноименному роману Лотара-Гюнтера Букхайма. Фильм посвящён описанию одного боевого похода немецкой подводной лодки U-96, во время Второй мировой войны.

***
Из интервью с С. Калугиным, 2007:

СЕРГЕЙ КАЛУГИН: . Дальше идет “Das Boot”, в ключах написано, что это манифест, ну так это манифест, собственно, и есть, нечего и думать.
. в случае “Das Boot” я принес один маленький инструментальный фрагментик, и потом группа взяла этот фрагментик за отправную точку, стала выращивать из него скелет, каркас, который стал обрастать мясом, и потом, когда вещь уже была готова, я написал текст. Приблизительно также обстояло дело с “Временем тьмы”.

. Олег: “Das Boot” воспринимается как некая стержневая песня альбома…
Сергей: … она ею и является…

Олег: … и, наверное, самой выдающейся композицией, которую создавала группа…
Сергей: … мы тоже так ее воспринимаем.

Олег: Вещь получилась грандиозной, драйвовой, величественной. Можно поподробней рассказать об этой композиции? Она не имеет отношения к знаменитому фильму 1981 года?
Сергей: Ну как не имеет? Конечно же, имеет! Я говорил о том, как появляется стиль группы, так появляется и вещь. Вещь точно также не падает с потолка. Точно также это некие впечатления, переживания сплавляются в одно целое. Я могу рассказать, как рождался “Das Boot”. Первый толчок к ее появлению был следующий. Я сидел, смотрел телевизор и по телевизору шла программа о реконструкторах, которые восстанавливали период наполеоновских войн. Из Франции ребята приехали, наши, по-моему, там тоже участвовали, и был упомянут факт, что при отступлении от Москвы — ты помнишь, что это была страшная трагедия для французских войск, их разметали, Наполеон сбежал… Так вот, гвардейский императорский полк от Москвы до самой границы, через все эти морозы шел с развернутыми знаменами. В конечном счете, он остался один, потому что оставшиеся войска были разбиты, разбежались, померзли, а они шли и шли до самой границы. Тронуло просто до слез. Основная мелодическая попевочка “Das Boot”: (напевает) “та-ра-дам-дам-дам-дам, та-ра-дам-да-да”, возникла в этот момент. Она прежде всего перекликается со “Старинной французской песней” Чайковского, то есть то, как я воспринимаю Францию рубежа восемнадцатого-девятнадцатого веков. Когда я принес эту попевку в группу и мы начали с ней работать, выяснилось, что она замкнута сама на себе, и я не могу ее дальше развить. Тут вступил в дело Алеша Бурков и предложил внести в свой музыкальный фрагмент, который, кстати говоря, внимательный слушатель может расслышать на “Розариуме” под одним из сонетов. Он там есть, правда, в “Das Boot” он настолько зааранжирован, что разглядеть его достаточно сложно. Как раз на тот участок, где: “И свидетельством истинным в духе и сыне, мы оставили повесть о том…” — и с этого момента начинается этот фрагмент. А потом возникла идея сделать коду на четыре четверти, потому что мой фрагмент шел на три четверти. А еще потом бас-гитарист сошел с ума на подводных лодках. Ему приснилось, что ритмику и пульсацию и даже определенную мелодику надо вводить в вещь соответствующую саундтреку к фильму “Das Boot”, который он как раз посмотрел и болел им. И, действительно, пульсации этого саундтрека были внесены. Бас-гитарист снабжал меня литературой, он мне дал книгу о немецких подводниках, о японских подводниках времен второй мировой войны, о живых торпедах, так называемых… Это люди, которые ложились в торпеды и уходили на атаку, держа в одной руке ветвь сакуры, а в другой — меч для харакири на случай, если промахнутся. Фантастическая книга воспоминаний человека, который четыре года прождал момента выхода на атаку, но так и не дождался, о том, как он после войны приходил в себя. И при этом бас-гитарист ходил и распевал в качестве шутки под нос фразу из анекдота: “А подводная лодка в степях Украины ведет воздушные бои”. И когда пришло время писать текст — кстати, интересный момент, одно и то же состояние можно протранслировать через совершенно разные истории, и я собирался писать текст на тему отступающего от Москвы французского полка — выяснилось, что эта подводная лодка, которую втащил непонятным образом бас-гитарист, пропитала все собой настолько, что в голову пришла мысль: сделать этот комический образ подводной лодки, что погибает в воздушном бою, трагическим, что он намного точнее отразит тот дух, который выражался музыкой. И я написал этот текст. А от французов, собственно говоря, осталось внесение детского голоса, поющего французский текст. Этот французский текст на самом деле — текст боевого марша французского Иностранного Легиона. И что интересно, французский Легион потырил музыку у эсесовцев. То есть французы взяли музыку и написали свой текст, причем у немцев он был достаточно твердолобым и прямолинейным эсесовским маршем: “Мы готовы воевать с красной чумой на севере, западе, востоке и на юге”. Такая тевтонская кондовость. Французы взяли музыку и написали на нее другой текст, намного более утонченный: “Честь и верность — вот достоинства рыцаря, мы счастливы принадлежать к тем, кто идет на смерть”. А мы взяли этот текст и написали свою музыку. Вот так все интересно получилось, такой кишмиш! И вообще мы думаем, что песня станет нашей новой визитной карточкой, вполне возможно, что эту мы стилистику будем разрабатывать и дальше, костюмы придумаем в духе подводников. Посмотрим…

. Олег: На какие песни вы собираетесь снимать видеоклипы, если позволят финансы, и каким будет их сюжет? Хотя бы в мечтах…
Сергей: Тут есть такая история. Очень бы хотелось, но практически нереально снять клип на “Das Boot”. Чтобы получилась удачная работа, видеоряд по художественным и финансовым показателям должен быть, по крайней мере, не хуже вложений в саму музыку. Для того чтобы адекватно отразить видеорядом такую мощную композицию, как “Das Boot”, нужно колоссальное вложение средств, а у нас их нет. Поэтому вынужденно, для того чтобы сохранить гармонию, нам придется снимать клипы на песни не столь значительные.

Подарок от фан-клуба ОРГИИ ПРАВЕДНИКОВ:

***
Интервью С. Калугина бразильскому прог-порталу Progshine:

С. Калугин: . Что же до концепта – да, он есть, и весь содержится в ключевой для альбома песне – «Das Boot». Ну, я думаю, что все видели немецкий фильм с таким названием, а если кто не видел – немедленно посмотрите. Потрясающий фильм. Он о немецких подводниках времён Второй Мировой войны. Очень трагическое кино. А у нас в России, есть такая всей стране известная шутка: «Подводная лодка в степях Украины ведёт воздушные бои». Степи Украины – это что-то вроде ваших Pampa. А ещё я видел передачу об отступлении французских войск от Москвы в 1812 году, и там рассказали потрясший меня факт, которого я не знал. Оказывается французский Императорский полк шел от самой Москвы до границы с развёрнутыми знамёнами! Только представьте – мороз, хаос, обезумевшее войско бежит, со всех сторон его добивают партизаны, ни еды, ни тёплой одежды, люди тысячами замерзают, сам Император давно бежал, бросив войска погибать – а эти идут правильным строем с развёрнутыми знамёнами! Месяц идут, второй идут… Я чуть не разревелся, когда себе это представил. И вот как-то эти французы у меня перемешались с немцами из фильма, и я вдруг почувствовал, что будет круто превратить подводную лодку из всем известной шутки в трагический образ. Ведь мы и сами себя так ощущаем, этакими идиотами, которые на подводной лодке бьются в степях – непонятно с кем и ради чего. Было бы куда разумнее плюнуть на всю эту культуру, на рок-музыку и идти деньги зарабатывать, а мы тут костьми ложимся столько лет… Идём, блядь, с развёрнутыми знамёнами на хуй, Император наш нас предал, а мы всё идём… И я написал песню о времени, когда стал невозможен подвиг, когда герой выглядит не героем а придурком. И о том, что гибнуть приходится совершенно бесславно – никто твой порыв не оценит, наоборот – в лучшем случае посмеются над идиотом. И о том, что не нужно грустить по этому поводу. Делай, что должен – и будь, что будет. Это – основная мысль песни и альбома в целом. «Навсегда уходящему Солнцу героев помаши на прощанье рукой».

Подарок от фан-клуба ОРГИИ ПРАВЕДНИКОВ:

Инструменты, изготовленные для клипа «Das Boot»:

***
Из интервью с С. Калугиным, 2007:

Сергей: . еще девятилетняя девчушка Аня Савченко, которая пропела на “Das Boot” французский текст.

Клип на песню «Das Boot» Производство «Bod Focus».
Режиссер Богдан Дробязко. Оператор — Александр Затона. Директор — Татьяна Дробязко.

Авторская версия.
Режиссёр: Андрей Минаев.
http://orgia.ru

Das Boot (Неофициальный клип)
В клипе использованы кадры из фильмов
«Неизвестная Война. Фильм 12: Война на море» и «Парад победы 1945»

Das Boot. Оргия Праведников. 19 февраля 2010. «Точка»

Источник

Солнцестояние

Мама, что случилось?
Мама, что случилось?
Мама, что случилось со мной?

Мышка под рукою,
Полки за спиною,
Злые голоса за стеной.

Аська на компьютере,
Две программы глюкнули,
Послезавтра корпоратив.

Полдень над столицей,
Входит пидор с пиццей —
Тридцать пять минут перерыв.

Мой офис
пьет кровь из
МОИХ МОЗГОВ!
Мой офис
пьет кровь из
МОИХ МОЗГОВ!
Пьет кровь и сок из моих мозгов!

Я учился, я стремился,
Книги умные читал.
Обтрепался, обносился,
С голодухи пропадал.

Попросил родителей,
Связаться с дядей Витей —
И вот я обеспечен и крут:

С бонусами разными
Платят штуку грязными,
Но мама, как за это ЙЕ! ЙЕ! ЙЕ!

Припев:

Мой офис
пьет кровь из
МОИХ МОЗГОВ!
Мой офис
пьет кровь из
МОИХ МОЗГОВ!
Пьет кровь и сок из моих мозгов!

Мама, что случилось?
Мама, что случилось?
Мама, что случилось со мной?
Мышка под рукою,
Полки за спиною,
Злые голоса за стеной.

Глупые подколы,
Вечные приколы,
Дутая начальника спесь.
Сплетни про Агутина,
Два портрета Путина.
Мама, что я делаю здесь?!

Мой офис
пьет кровь из
МОИХ МОЗГОВ!

Твой
Офис
Пьет
Кровь из
YOUR FUCKING BRAIN!

Хуанхэ. Дождь над великой рекой

1.
Мокрый тростник на полу.
Третью неделю дожди.
Поднимая циновки, смотрю
На теченье Великой реки.
Утром я вышел под дождь
И долго стоял, подставив лицо и ладони
Потокам воды — мне казалось,
Что Ты говорила со мной.

2.
Шмель намок и не может летать,
Стрекоза на промокшем кусте.
Вдоль теченья гуляю один
Под дырявым зонтом.
Тушь закончилась в марте —
Рисую стихи на песке
И, мгновенье спустя, их смывает
Одним из ручьев,
Текущих к Великой реке.

3.
Пение жаб в камышах.
Ночью я вижу во сне,
Как река поднялась
И Великие воды подмыли мой дом.
Чуть качаясь на желтых волнах
Моя хижина тронулась в путь
По Великой реке,
Опускаясь до Дельты,
За которой, быть может,
Мы станем с Тобою одно.

С.М.С. (Станция мертвых сердец)

Ибо мир мой разбился на части — его не собрать,
Ибо мяч мой уносит рекою — его не догнать.
Перед сном я читаю о том, что у всех нас единый Отец.
Скоро выпадет снег, и кондуктор объявит: «Конечная — Станция мёртвых сердец».

Мы, как дети, пытались понять, почему это так.
Помнишь, в каждом вечернем окне мы искали твой знак.
Наблюдали Начала, надеясь, что сможем с достоинством встретить конец.
Кто мог знать, что началом финала станет вечный ноябрь на Станции.

А в порту — ожиданье прибытья больших кораблей.
И вся в белом с подзорной трубой на балконе застыла жена капитана.
Драит бляхи и ружья, готовясь к торжественной встрече, охрана.
Только им никогда не приплыть. Королева, мне жаль, но есть вещи сильней.

Ибо лодка моя затонула — ее не поднять.
И причал мой разбило волнами — к нему не пристать.
Папиросное облако тихо парит надо мной, как туманный венец.
И, подняв воротник, я устало сажусь на скамейку на Станции мёртвых сердец.

Das Boot

1.
Не печалься, мой друг, мы погибли.
Быть может напрасно отказавшись мельчить
И играть с Пустотой в «что-почём».
Но я помню вершину холма,
Ветку вишни в руке,
И в лучах заходящего солнца –
Тень от хрупкой фигурки с мечом.
Мы погибли мой друг.
Я клянусь, это было прекрасно!

2.
Pour ce destin de chevalier
Honneur, fidelite,
Nous sommes fiers d’appartenir
A ceux qui vont mourir.

3.
Я свидетельством истинным,
В Духе и в Сыне,
Предлагаю вам повесть мою.

Как подводная лодка
В бескрайней пустыне
Погибала в воздушном бою.

Как трещала броня, и дела были плохи,
Небо в дыры хлестало как газ;
И глубинные бомбы бездарной эпохи
Разрывались все ближе от нас.

Но для тех, кто придет
В мир, охваченный мглою,
Наша повесть послужит ключом.

Ибо древнее Солнце –
Солнце героев,
Нас коснулось прощальным лучом.

Не печалься, мой друг,
Мы счастливцы с тобою:
В самом пекле бессмысленных лет.

Навсегда уходящее
Солнце героев
Озарило наш поздний рассвет.

И свидетельством истинным,
В Духе и в Сыне,
Мы оставили повесть о том,
Как подводная лодка
В бескрайней пустыне
Отбивалась торпедным огнем.

И пылала обшивка,
И плавились скрепы,
И в расщелины гибельных скал,
Раскаленным дождем
Из-под самого неба
С воем капал горящий металл.

4.
(Pour ce destin de chevalier
Honneur, fidelite,
Nous sommes fiers d’appartenir
A ceux qui vont mourir.)

Я помню домик у реки,
Сосновый лес вокруг.
Овраг, в котором тек ручей,
И за рекою луг.

И нас, по целым Божьим дням
Плескавшихся в реке.
И мамин смех, и сосен шум,
И камешки в руке.

Я вновь недавно в те места
Пришел издалека.
Разрушен дом, и лес сгорел,
И высохла река.

Всё было чуждым, как во сне,
Мне кажется с тех пор,
Что жизнь моя приснилась мне
И снится до сих пор.

И значит темная вина,
Лежащая на мне, –
Лишь тень, мелькнувшая на миг
В счастливом детском сне.

И значит, скоро я проснусь
И, выпив молока,
По тропке вниз туда помчусь,
Где плещется река…

5.
Тьма сотрет наши лица и память о нас
Поруганью предаст и разбою.
Не печалься, мы гибнем, кончается бой.
Навсегда уходящему Солнцу, Солнцу героев –
Помаши на прощанье рукой.
Уходящему Солнцу – Великому Солнцу героев –
Помаши на прощанье…

Млечный путь

1.
Переплетеньем сумрачных пророчеств
Пришло мерцанье голубиных крыл.
Печальный свет пустынных одиночеств
Росой молитвы землю окропил.

Ушедший день пересеченным ликом
Приветил благо белого огня.
И малое замкнулось на великом,
И Млечный Путь раскрылся для меня!

2.
Вот так и Ты. Вот так и Ты, мой Бог,
В самом Себе беседуешь с Собою.
Нет никого, кто не был бы Тобою,
И Ты один. О, как Ты одинок!

И мы одни. И нету никого,
Кто звал бы нас: «Адам! Куда ты скрылся?»
Мы тот, кто от себя в себе укрылся,
И сам себя изгнал от Самого.

Куда идти? К Кому теперь бежать?
Какая, Господи, ответственность на каждом!
Какая тяжесть, Господи, как страшно,
И некому об этом рассказать.

Ни для кого — для нас и для Тебя —
Весь этот дар, которому, который…
Нет равных, Господи! И Свет от каждой споры,
И каждый свят, и святость у Тебя!

И Ты во мне, и я вот так, мой Бог,
В себе самом беседую с Тобою.
Нет никого, кто здесь бы не был мною.
Вот так один я. Так я одинок.

Сицилийский виноград

1.
Напоённый светом Солнца,
Я дремал под сенью лоз.
Только руки цвета бронзы,
Отвлекли меня от грез.

Бормотал напев старинный
Налетевший с моря бриз.
Мной наполнили корзины
И влекли по склону вниз.

Мной наполнили корзины
И влекли по склону вниз!

2.
Еле виден из-под клади,
Топал ослик — цок да цок.
Так я въехал на осляти
В ликовавший городок.

На руках меня с мольбою
Нес священник к алтарю
И кропил Святой Водою
Плоть янтарную мою.

И кропил Святой Водою
Плоть янтарную мою!

Припев:
Olela, чудо, Дева Мария!
Olela, чудо, Святой Себастьян!
Olela, чудо, Дева Мария!
Olela, чудо, Святой Себастьян!

3.
А потом меня свалили
В чан, подобный кораблю.
И плясали, и давили
Плоть янтарную мою.

И плясали, и давили
Плоть янтарную мою.
Растерзали, умертвили
Плоть прекрасную мою!

Под давильщика стопою
Сокрушалась жизнь моя.
И бурлила кровь рекою,
И текла через края.

О, что за мука, Дева Мария!
Что за страданье, Святой Себастьян!

О, что за мука, Дева Мария!
Что за страданье, Святой Себастьян!

4.
Вот, от плоти разрешенный,
Я предстал на грозный суд.
Дух, в крови моей зажженный,
Запечатали в сосуд.

Годы в каменном подвале
Под стеной монастыря.
Превращалась в лед и пламень
Кровь янтарная моя.

Превращалась в лед и пламень
Кровь янтарная моя.

Годы без света, Дева Мария!
Годы во мраке, Святой Себастьян!

Годы без света, Дева Мария!
Годы во мраке!

5.
Отворив Врата Заката,
В подземелие вошли
Два Сияющих прелата
И склонились до земли.

Гром ударил с колоколен.
В Чашу Света, пролита,
Воспаряет над престолом
Кровь пречистая Христа.

Воспаряет над престолом
Кровь пречистая Христа!

6.
И скорбящих, и заблудших
Приглашаю я на пир.
Я вовек единосущен
Тем, Кто создал этот мир.
Я вовек единосущен
Тем, Кто создал этот мир.

7.
Переполнена любовью,
Всем сияет с алтаря.
Чаша с Истинною Кровью —
Кровью цвета янтаря.

Припев:
О, что за радость, Дева Мария!
Что за блаженство, Святой Себастьян!
О, что за радость, Дева Мария!
Что за блаженство, Святой Себастьян!

Время тьмы

1.
Ночь пришла, мой друг.
Дремлет все вокруг.
Да не спит один
Древний господин.
Он играет в то,
Что не спит никто,
В то, что Тьма есть Свет
И что утра нет.

2.
Дремлют царь и маг.
Рыцарь и бедняк.
Горы и холмы.
Нынче время Тьмы.
Время и власть Тьмы.
Ваше время и власть Тьмы.

3.
Дремлют сад и луг.
Ночь пришла, мой друг.
Травы и цветы.
Так не спи же хоть ты!
Прошу, будь здесь.
И бодрствуй со мной,
Не спи, я прошу!
Прошу тебя, будь здесь,
И бодрствуй со мной, не спи, я прошу!

Стикс

Тайный челн в ночи бескрайней,
Вдаль скользит по глади вод.
Мерно весел колыханье,
Звезд исполнен небосвод.

Мимо тихо проплывают
Домы, площади, мосты.
Ангел милый, я все знаю:
Мир лишь тень от Я и ТЫ.

Ангел милый, что с тобою?
Отчего ты так бледна?
В темных безднах за кормою
Вслед нам движется Луна.

Меркнет Геспера сиянье,
Непреложен ход планет.
Вот и кончилось катанье,
Приближается рассвет!

Армагеддон FM

1.
Время кончилось в восемь часов,
И Полынь, загремев, навернулась
В Московские воды.
Я пил кофе, и я был готов,
Что не скажешь о тех, кто спешил,
Как дурак, на работу.

И я тут же пошел на балкон
(Хотя в доме моем отродясь
Не бывало балкона):
Кофе, трубка и Армагеддон
Неплохое начало для эры
Любви без закона!

Припев:
Радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
Это радио Армагеддон,
Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.

2.
Ты думал, что ты здесь один,
Теперь ты увидел, что ты
Был всегда вместе с нами;
Ты помнишь немало картин.
Смотри! Это звезды бессмертья
Горят над холмами.

Мы движемся рядом с тобой,
И ветер победы ликует
И бьет в наши крылья,
Вот и закончился бой,
А мы даже не поняли,
В чем были наши усилья!

3.
Глупый, смешной человек!
Ну, зачем ты играл против нас
В этом театре абсурда?
Вот и закончен твой век,
А ты так и не смог научиться
Приветствовать утро!

Нам не был нужен твой пир,
Мы не покушались на хлеб твой
И мутные слезы;
Вот и закончился мир.
Теперь-то ты видишь:
Мы не представляли угрозы.

4.
Ну, и что вы споете теперь,
Вечно голодные толпы
И слуги народа?
Вы зря подпираете дверь —
Вам не закрыться:
Апокалипсис у входа!

Присутствие

1.
Реки движутся вспять.
Три часа до прорыва из Нижних миров.
Дан приказ отступать.
В штабе жгут документы несбывшихся снов.
Твердь земная дрожит под ногой.
Древо мира кренится, как башенный кран.
Звезды гаснут одна за другой —
Это орды Магогов идут на таран.

Кемет снова во мгле
На Синайских высотах бушует гроза.
Он уже на Земле!
О, мой Бог, Он уже открывает глаза!

Вместо неба — броня,
Двери Рая закрыты на ржавый засов.
Все ушли без меня,
Я зову, но не слышу родных голосов.
Вижу, словно в бреду,
Как над миром восходит Последний Рассвет.
Сердце, мертвою птицей во льду,
Все твердит о грядущем,
Которого нет.

2.
Придите, слабые народы!
Всепоклонитеся Царю!
Я щедрой дланью вам дарю
Рога бессмысленной свободы.
Во Мне проявлен высший гнозис —
Он в разрушении миров.
Мое касание — теозис.
Низвержен в прах Илдабаоф!

3.
Над водной толщею бездонной,
Над морем, что навек сошлось,
Закатным солнцем озаренный,
Летит последний альбатрос.

В нем нет смятенья смертной дрожи,
В нем нет пустого мятежа —
Он просто делает, что должен,
Пока живет его душа.

В луче закатном оперенье,
Горит, как огненный кристалл.
Скользит по волнам тень креста,
Но лишь наступит миг паденья —
Земля, как перед Днем Творенья

4.
Прошуршал по людям шорох —
«Снег пошел. »
Приумолкли, задышали:
— Хорошо.

Тихо-тихо подплывали
К синему окну,
Нежно-нежно осязали
Тишину.

И с такой тоской глядели
Сквозь решётки — вдаль.
Жизнь — от тьмы до тьмы качели.
Жаль.
Жаль.

Туркестанский экспресс

И вот я вышел из дома, освоив науку смотреть.
Я посмотрел на мой город, и город был тусклым, как смерть.
Все изменилось, пока я учился читать Имена,
Чужое небо, чужие дороги, чужая страна.
И я подбросил монету, сказав себе: «Зло и добро».
Монета весело встала три раза подряд на ребро.
И я проверил карманы — нож, спички и карта небес,
И за подкладкой — плацкартный билет на туркестанский экспресс.

Вокзал сначала был полон, а к ночи совсем опустел,
А я забыл разузнать, сколько нынче берут за постель.
И мертвый голос, как пойманный ангел, метался в дверях
И говорил о ненужных мне стрелках, платформах, путях.
И я купил папиросы, и после в буфете вино,
И полупьяный буфетчик спросил меня, глядя в окно:
«Послушай, милый, ты точно ли знаешь, что делаешь здесь?»
А я ответил: «Следящий, я жду туркестанский экспресс —
Последний в этом году
Туркестанский экспресс».

Подали поезд, и я отыскал свой девятый вагон,
И проводник попросил документы — и это был Он.
Он удивился — зеленая форма, на что так смотреть?
А я сказал: «Господин мой, я здесь! Я не боюсь умереть!»
И я ушел, и включился, когда проезжали Уфу,
И мне какой-то мудак все объяснял, что такое кунг-фу,
А с верхней полки сказали: «Надежней хороший обрез».
А я подумал: «Я все-таки сел в туркестанский экспресс —
Последний в этом году
Туркестанский экспресс. «

И под остывшим титаном стакан громыхал словно цепь,
А за багровым окном начиналась Великая Степь,
И проводник подошел и сказал мне: «Возможно, ты прав.
И если так, то поближе держись — я покидаю состав!»
И я не помню прыжка, помню только удар о песок,
Потом он был впереди, я хромал и мы шли на восток.
Потом он сел на траву возле ржавых заброшенных рельс,
И он сказал: «Будем ждать. Здесь пройдет туркестанский экспресс —
Быть может, первый за век,
За весь этот век. «

Он первым прыгнул на буфер, я повис на каких-то штырях,
И кто-то вышел курить — меня втянули в вагон на руках.
И мне сказали: «Расслабься, жить будешь! Влупи из горла!
Она была в двух шагах, но в этот раз ничего не смогла.»
Потом цепляли почтовый, потом проезжали Уфу.
И я ушел, и включился, и поезд вкатился в Москву.
Я посмотрел на мой город, и город был новый, живой.
И кто-то тихо сказал: «Получилось.
А ты смотри — получилось!
Ну что, с возвращеньем домой,
Туркестанский беглец. С возвращеньем домой!»

Последний воин мертвой земли

Удары сердца твердят мне, что я не убит,
Сквозь обожженные веки я вижу рассвет.
Я открываю глаза — предо мною стоит,
Великий Ужас, которому имени нет.

Они пришли, как лавина, как черный поток,
Они нас просто смели, и втоптали нас в грязь.
Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок,
Они разрушили все, они убили всех нас.

Они пришли, как лавина, как черный поток,
Они нас просто смели, и втоптали нас в грязь.
Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок,
Они разрушили все, они убили всех нас!

И можно тихо сползти по горелой стерне,
И у реки срезав лодку пытаться бежать.
И быть единственным выжившим в этой войне,
Но я плюю им в лицо, я говорю себе: «Встать!»

Удары сердца твердят мне, что я не убит,
Сквозь обожженные веки я вижу рассвет.
Я открываю глаза — предо мною стоит,
Великий Ужас, которому имени нет.

Я вижу Тень, вижу пепел и мертвый гранит,
Я вижу то, что здесь нечего больше беречь.
Но я опять поднимаю изрубленный щит,
И вырываю из ножен бессмысленный меч.

Последний воин мертвой земли.

Я знаю то, что со мной в этот день не умрет,
Нет ни единой возможности их победить.
Но им нет права на то, чтобы видеть восход,
У них вообще нет права на то, чтобы жить.

И я трублю в мой расколотый рог боевой,
Я поднимаю в атаку погибшую рать,
И я кричу им — «Вперед!», я кричу им — «За мной!»
Раз не осталось живых, значит мертвые — встать!

Последний воин мертвой земли.

Убить свою мать

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.
Год от Рождества Христова 853-й.
Некто спросил Линь Цзы: «Что такое мать?»
«Алчность и страсть есть мать, — ответил мастер, —
Когда сосредоточенным сознанием
мы вступаем в чувственный мир,
мир страстей и вожделений,
и пытаемся найти все эти страсти,
но видим лишь стоящую за ними пустоту,
когда нигде нет привязанностей,
это называется — убить свою мать. «

Я сомневался, признаю,
Что это сбудется с ним,
Что он прорвется сквозь колодец
И выйдет живым,
Но оказалось, что он тверже в поступках,
Чем иные в словах.
Короче, утро было ясным,
Не хотелось вставать,
Но эта сволочь подняла меня
В шесть тридцать пять,
И я спросонья понял только одно —
Меня не мучает страх.

Когда я выскочил из ванной
С полотенцем в руках,
Он ставил чайник, мыл посуду,
Грохоча второпях,
И что-то брезжило, крутилось, нарастало,
Начинало сиять.
Я вдруг поймал его глаза —
В них искры бились ключом,
И я стал больше, чем я был
И чем я буду еще,
Я успокоился и сел,
Мне стало ясно —
Он убил свою мать!

И время встало навсегда,
Поскольку время стоит,
А он сказал, что в понедельник
Шеф собрался на Крит,
Короче, надо до отъезда
Заскочить к нему,
Работу забрать.
И он заваривал чай,
Он резал плавленый сыр,
А я уже почти что вспомнил,
Кто творил этот мир,
Я рассмеялся и сказал:
«Ну как ты мог,
Она же все-таки мать!»

И он терзал на подоконнике,
Плавленый сыр,
А я уже почти припомнил,
Кто творил этот мир,
И я сказал ему:
«Убивец, как ты мог?
Она же все-таки мать!»

И он сидел и улыбался,
И я был вместе с ним,
И он сказал: «Но ты ведь тоже
Стал собою самим!»
А я сказал: «Найти нетрудно,
Но в десятки раз
Сложней не терять.
И будь любезен, прекрати
Свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это
Есть твой собственный свет.
Твоя ответственность отныне безмерна —
Ты убил свою мать!

Изволь немедля прекратить
Свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это
Есть твой собственный свет.
Твоя ответственность безмерна —
Ты свободен,
Ты убил свою мать!»

На дальней стройке заворочался
Проснувшийся кран.
Стакан в руке моей являл собою
Только стакан,
И в первый раз за восемь лет я отдыхал,
Во мне цвела Благодать.
И мы обнялись и пошли бродить
Под небом седым,
И это Небо было нами,
И мы были одним.
Всегда приятно быть подольше рядом с тем,
Кто убил свою мать.

И мы обнялись и пошли бродить
Под небом седым,
И это Небо было нами,
И мы были одним.
Всегда приятно чуть подольше быть с тем,
Кто убил свою мать.

Это не жизнь!

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах,
Я раздолбал её надежды молодые в пух и прах.
Она хотела к Авалону с белым лебедем лететь,
А ей приходится над грязной сковородкою корпеть.

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах,
А я разлегся на диване и чешу себе пах.
Она мечтала о слиянии энергий инь и янь,
А вместо янь в соседней комнате валяется пьянь.
«Это не жизнь. — она думает, — это не жизнь!»
Нет, моя милая, именно вот это — жизнь!

Я еле-еле поднимаюсь, в темноте ищу штаны.
Обрушив кресло понимаю, что штаны не так важны.
Я открываю дверь на кухню, говорю: «Да ладно, брось!»
При этом локтем рефлекторно прикрываю себе нос.
«Это не жизнь! — она кричит мне, — Это не жизнь!»
Ох, моя милая, боюсь что это жизнь!

Потом мы курим с ней на пару до шести часов утра,
Мы так курили год назад и мы курили так вчера,
И до утра мы ищем корень наших горестей и бед,
И разумеется находим его именно во мне.
Но это жизнь, что поделаешь — жизнь!
Я не протестую, я знаю — жизнь.

Битва деревьев (Аквариум)

Я был сияющим ветром, я был полетом стрелы.
Я шел по следу оленя, среди высоких деревьев.
Помни, что, кроме семи, никто не вышел из дома,
Той, что приносит дождь.

Ветви дуба хранят нас, орешник будет судьей.
Кровь тростника на песке — это великая тайна.
Кто помнит о нас? Тот, кто приходит молча,
И та, что приносит дождь.

Только во тьме — свет.
Только в молчании — слово.
Смотри, как сверкают крылья,
Ястреба в ясном небе.
Я знаю имя звезды,
Я стану словом ответа,
Той, что приносит дождь.

Источник