«Эксклюзивная Разгадка Всего За Смешные Деньги». Вышел новый роман Виктора Пелевина — о молодой женщине в поисках вечности
Не знаю, какие вибрации улавливает Виктор Пелевин, но в чутье ему не откажешь. От него каждый год ждут литературного переосмысления новостной повестки, некой квинтэссенции сегодняшнего дня,+ завернутой в вечность. В год пандемии, которую невозможно было предсказать, Виктор Олегович сделал ход конем — написал роман о вечности и заранее продумал кульминацию, в которую, как в универсальный разъем, встраивается любой новостной сюжет. Вселенная изобретательность своего Золотого уха оценила — и, как хороший соавтор, позаботилась о развязке подходящего масштаба. (Если коронавирус — всего лишь круги на воде, представьте, каков был камень.)
«Непобедимое солнце» — роман в романе. Часть внешняя, современная, строится как спонтанное путешествие москвички Саши Орловой, подаренное ей богатым папой на тридцатилетие. Часть внутренняя — древнеримская — отправляет нас в начало третьего века нашей эры, во времена правления императора Каракаллы и взросления жреца Солнца, юноши Вария Авита, ставшего позже императором Элагабалом.
Когда-то на горе Аруначала Саша пережила счастье встречи с танцующим Шивой. Верить в него она толком не верила, но следующие пять лет, медитируя, помнила, что ей сулили «особенный путь под личным руководством бога». Так что юбилейное «путешествие, которое опирается само на себя и не нуждается ни в чем другом» довольно быстро обретает для Саши смысл и конкретную цель. В Стамбуле на экскурсии по храму Святой Софии незадолго до превращения православного собора в мечеть (это прозорливый Пелевин тоже успеет зарифмовать с сюжетом романа) Саша знакомится с умной очаровательной дамой по имени Со и попадает на яхту AUrora, где Со и ее богатый муж Тим собирают небольшие разношерстные компании довольно любопытных молодых людей.
В начале романа мир еще живет по понятным законам, так что молодые люди разрабатывают анархистские эмодзи для айфона и носят футболки с логотипом «Goolag»
Собственно, разговоры на яхте под косячок — это и есть та злободневно-развлекательная часть романа, которую так ждут любители пелевинской сатиры. Корпоративные анархисты из Штатов продвигают «дезолоджи» — идеологию вместе с дизайном — продуманный идеологический дизайн, который «будет раскрывать себе навстречу человеческое сердце, а потом закачивать в это сердце культурный код, полезный для больших корпораций». В начале романа мир еще живет по понятным законам, так что молодые люди разрабатывают анархистские эмодзи для айфона и носят футболки с логотипом «Goolag», передавая привет курившим пятилетний план героям постсоветской «Жизни насекомых». Русский историк, затевая спор, от рассуждений об общем происхождении слов slave (раб) и славянин довольно резво доходит до мысли о том, что корпоративные медиа и Голливуд — главный и единственный легитимный источник зла на планете, и бодро критикует российские СМИ. Пожилая трансгендерная архатка (не спрашивайте) рассуждает о благородных истинах буддизма, ну и так далее.
Новые гендерные отношения и новая же лингвоэтика (фразу героини my pronouns are fuck/you точно стоит взять на вооружение), жаркое обсуждение умирающего патриархата и торжество умного феминизма, сатирическая история о судьбах России, составленная из «кликбейтных заголовков» узнаваемого крупного СМИ, шуточки над Гретой Тунберг и насмешливый разбор всех воспетых просветлений и медитаций разом (ведь они действуют по одной и той же схеме — «предлагают много разных табличек с надписью «Окончательная Эксклюзивная Разгадка Всего За Смешные Деньги»», а возле таблички «стоит лопата — и инструкция «копать сто лет»») — все это в романе есть. Но роль играет по большому счету декоративную и развлекательную — остроумные и актуальные высказывания и рассуждения о насущном для писателя не самоцель.
«Непобедимое солнце» — размышление о том, как создан мир, как дух и материя соединены друг с другом, как воспринимают нашу жизнь боги и что способны постичь люди
«Непобедимое солнце» не просто роман идей, как это обычно бывает у Пелевина, а скорее историко-философский роман одной Идеи об устройстве этого мира. Как только Саша Орлова встретит среди собранной на яхте молодежи парня, глубоко погруженного в римскую историю и в руках у героини окажутся две древние маски — Луны и Солнца — произойдет самое интересное. В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой (зачеркнуто), шагом воина и избранника богов войдет в роман будущий император Каракалла и начнется блестящая книга, которую Пелевин, судя по всему писал не год и не два. (Перекличка с Булгаковым только подчеркивает идею эха, которую Пелевин последовательно развивает в романе).
«Непобедимое солнце» — размышление о том, как создан мир, как дух и материя соединены друг с другом, как воспринимают нашу жизнь боги и что способны постичь люди. Идеи, которые Пелевин так или иначе обкатывал во всех предыдущих книгах, приобрели новую законченную форму и пришли к изящному общему знаменателю.
Историческое погружение в эпоху, а точнее, то, что сам Пелевин называет в романе некроэмпатией — когда «пытаешься понять какого-нибудь очень давно умершего человека, принимая его форму», ему тоже удалось. Римские сцены видишь так, будто героиня, надевая одной рукой древнюю маску, другой предлагает читателю VR-очки. Словом, философские и исторические части «Непобедимого солнца» подогнаны друг к другу плотно, как пролеты мраморной лестницы, по которой танцующий для богов мальчик сходит в Аид в одной из самых ярких сцен. И вообще роман так ладно устроен, так не по-пелевински сюжетен и динамичен, что уже упомянутую авторскую цитату «Окончательная Эксклюзивная Разгадка Всего За Смешные Деньги» можно смело выносить на обложку, причем без всякой иронии.
Возникает закономерный вопрос: что же, Пелевину удалось написать свой новый лучший роман? Почти.
Грабли, на которые он наступает практически каждый год, все-таки привязаны к его писательским ногам теми же прочными нитями, что и великие идеи. Пелевина опять подводит главный герой. Хотя в «Непобедимом солнце» впервые появляется главная героиня, причем не карикатурная, а весьма обаятельная, искренняя, вскормленная, видимо, тем сочувствием к феминизму, которое проскакивало в «iPhuck10», — одного сочувствия недостаточно, чтобы превратить персонажа в героя. Возникшая из ниоткуда Саша Орлова, о бойфрендах которой мы знаем больше, чем о ней самой, частенько бывает схематична и неправдоподобна. Давно ли вы встречали обеспеченную тридцатилетнюю москвичку без особых занятий, которая направо и налево цитирует Гребенщикова, «Сплин» и Земфиру, к месту и не к месту поминает Сталина, ностальгирует по запахам пионерлагерной столовки, а чтобы организовать поездку в Стамбул, звонит в «знакомую турфирму».
Жаль, что Виктор Олегович, добровольно-принудительно отрезанный от своей аудитории, не может спросить на страничке в фейсбуке, станет ли героиня, попивая зеленый чай, думать о своем месте в мире словами Саши Васильева: «Какой-то старик спит и видит таблицу, и в этой таблице я между бором и литием». Ему бы тут же накидали в комментариях песен, фильмов и книг, из которых на самом деле складывается культурный код поколения девяностых, и Саша Орлова стала бы ближе к реальности. А так роман, будто бы написанный тридцатилетней обеспеченной блондинкой, думающей, что она Пелевин-буддист-философ, все равно оборачивается текстом 58-летнего Пелевина, решившего, что он разбирается в молодых женщинах.
Давно ли вы встречали обеспеченную тридцатилетнюю москвичку без особых занятий, которая направо и налево цитирует Гребенщикова, «Сплин» и Земфиру?
И все-таки, по сравнению с картонными хипстерами из «Любви к трем цукербринам» и схематичными представителями офисного планктона из прошлогоднего «Искусства легких касаний», которых четверокурсники журфака на семинарах заклеймили дружным «не верю», девушка Саша вполне себе живая и чувственная. Пелевин даже проявляет по отношению к ней несвойственную для себя чуткость и прячет романтику и нежность между фигурами умолчания и вербальными описаниями эмодзи. Эта едва уловимая деликатность, разлитая, благодаря Саше, по всему тексту, смягчает и очеловечивает весь роман.
Ну и главное про тридцатилетних Пелевин, пожалуй, понял: повзрослело поколение, которое не боится спрашивать. Саша не стесняется не знать. Столкнувшись с чем-то впервые, она пожмет плечами и спросит у того, кто, по ее мнению, может разбираться, — от «гугла» до бога. Это естественное право задавать вопросы и получать ответы, доступное прежде только жрецам и цезарям, дает колоссальную свободу. И позволяет менять этот мир, разрушая старый порядок и создавая мир заново.
Источник
«Непобедимое солнце» — новый роман Виктора Пелевина, который, кажется, понравится всем
Любимый парадокс Виктор Пелевина — он есть почти в каждом его романе, и последний не исключение — притча о бабочке и Чжуан-цзы: философу ли снится, что она бабочка, или бабочке снится, что она философ. Его читатели любят переиначивать этот парадокс на самого Пелевина: он ли создает Россию, в которой мы живем, или Россия создает его? В последние двадцать лет писатель-затворник так или иначе реагировал на Россию нашего времени, точнее, на производимые ею смыслы.
Так и в середине нового романа Виктора Пелевина «Непобедимое солнце» есть роман в романе «Не кличь судьбину», составленный из кликбейтных заголовков: «Россиянин побил ребенка из-за осанки, решил успокоить его и задушил». Большинство этих заголовков — реальные, впрочем, составлением их в реальную хронику российского безумия уже давно занимается проект Breaking Mad. Но автор романа, мальчик Андрей, еще мечтает написать к нему продолжение: наступит однажды новый русский Логос, золотой русский век, когда тирана сметет и заголовки будут выглядеть так — «Между старыми шпалами вырос подорожник» и «Наевшаяся арбуза буфетчица помочилась за будкой». Это своеобразная точка — Пелевин не просто отказывается писать про Россию, но как будто говорит нам, что он этого не выдумывал, а если бы выдумал, оно бы выглядело совсем иначе.
Вместо этого он пишет историю девушки, отправившейся за тридевять земель, настоящую сказку. Зовут ее Саша Орлова, и это, конечно же, глубоко символично. Александра — как Александр Македонский. А Орлова — это отсылка к авгурам, древнеримским жрецам, гадавшим по птицам. Или к ирландской птице-авгур, по‑нашему — фениксу. Она девушка прагматично-легкомысленная: живет на деньги богатенького папы, плетет какой-то от-кутюр для инстаграмов, танцует запасную бабочку в балете «Кот Шредингера и бабочка Чжуан-Цзы в зарослях Травы Забвения». Но однажды в Индии она увидит в облаках танцующего Шиву и поймет, что хочет приблизиться к личному счастью. Очень кстати папа, макаронный король, подарит денег на тридцатилетие, ворона за окном накаркает «Сказка», и Саша сразу понимает, что надо ехать в Стамбул. Там она отправится в Святую Софию и встретит Софию-женщину, а главное, довольно глубоко погрузится в историю Рима III века н. э. — сначала через секс с американцем, который представляет себя римским императором Каракаллой, а далее через сны и прочие мистерии. Погоня за мистерией поведет ее дальше — на Кубу, на Тенерифе, всюду Рим. Все эти танцы, конечно, рано или поздно выстрелят. Как говорит сама Саша, «обожаю всяческий символизм — чтобы все рифмовалось». В целом и сам роман похож на танец, потому что он, несмотря на свои 700 страниц, очень и очень легкий.
Это, может быть, сложно заметить по описанию, но самому автору Саша Орлова по‑настоящему нравится, впервые за всю историю пелевинских героинь. И дело даже не в том, что она независимая и симпатичная, или, там, сексуально свободная, или умеет говорить о современном состоянии вещей с иронией и цинизмом, потому что они «входят в правильный коктейль». В общем, ведет себя как Пелевин и говорит как Пелевин — как и все его персонажи, которые всегда кажутся бесконечной репликацией автора. При всей своей карикатурности Саша — лучшее, что Пелевин в принципе способен сказать о девушках: признать их способность мыслить и чувствовать не хуже его самого. Выше него в его романе все равно никому не прыгнуть — мы же все еще в его голове. Или, раз уж он передал полномочия умной тридцатилетней блондинке, в голове у блондинки.
Проблема только в том, что никакой глобальной программы она нарисовать не может. Обыкновенные пелевинские герои тянутся к истине и к высшему знанию и сгорают в нем, как мотыльки. Саша особо и не тянется, так, интересуется слегка. Ее духовный путь похож на путь тысяч хипстеров: позаниматься йогой, потренировать медитацию. Демонов таким не пробудишь. Разве что, в отличие от тысячи хипстеров, Саше повезло оказаться в центре грандиозного духовного аттракциона, и она попадает в заваруху с богами, жрецами и императорами Рима III века н. э. Но ее, кажется, грандиозность этой связи времен не слишком беспокоит. Ее задача проста: деловито, потому что все мы стали очень деловитыми, разобраться с древними богами и вернуться домой к ужину, если, конечно, не помешает пандемия.
Каламбуры нового романа — а совсем без прибаутки Пелевин обойтись, конечно, не может — смещаются куда-то в сторону совсем не наших реалий. Разговорчики у него в этом романе ведут на английском корпоративные анархисты, превратившие свой протест в создание анархических эмоджи для айфона. Сидя на яхте за 50 лямов, они обсуждают необходимость переименования фестиваля Burning Man в Burning Woman, а лучше сразу в Burning Person, если не Burning Person of Color. Они давно не воюют со злом, а делают для него клевые чехлы и обложки. «Мне кажется, это достаточно подло», — комментирует главная героиня Саша Орлова. В общем, куда ни плюнь, либо гротескный ужас, доведенный до кликбейта, либо гротескный протест против слов, подкрепленный анекдотическими делами.
Именно поэтому действие нового романа происходит где угодно, но не в России: на Кубе, Тенерифе, в Таиланде, Стамбуле. Это такой намеренный эскапизм. На Кубе Саша Орлова втирает своему юному знакомому, что революция была зря и самый правильный способ — это неучастие: не делать ничего, лечь спать. А уже другая кубинка объяснит ей, что в жизни не должно быть ничего, кроме счастья: потому что жизнь кажется странной и безвыходной, но на самом деле «все проходит, все исчезает, ничто не может удержать нас в плену». И кажется, что последний роман Пелевина — будут наверняка и другие, но этот удивительным образом читается как прощание — он именно про возможность испытывать счастье в отдельно взятой России, пусть оно и возможно, только когда мы уезжаем из нее.
Есть какая-то глобальная нечестность в убеждении, что критики Пелевина любят. На самом деле ежегодный выход его книги превращается в ритуальное жертвоприношение, где его пинают ногами все, кому не лень, чтобы сообщить, где и как он недостаточно хорош. Его и читают-то только критики и сисадмины, причем сисадмины его любят, а критики — нет. Или любят не до конца, потому что Виктор Пелевин со всеми своими позавчерашними приемами, неполиткорректными шуточками, самоповторами и тенденцией к долгим диалогам о смысле Бога все равно предлагает нам что-то новое, какой-то новый поворот, шутку, которую мы будем повторять еще год до новой шутки. Проблема была только в том, что писатель Пелевин заговорился с критиками — ведь они были теми, кто всегда отвечает. А тут он взял и написал роман для людей. Очень простой — что может быть проще, чем найти себя на белых песках Варадеро? И даже с указанием литературы и своим саундтреком: для простоты события происходят под аккомпанемент группы King Crimson и «Одиссеи» в переводе Жуковского.
Это такое просветление, которое очень легко повторить у себя дома, не труднее, чем выбрать правильную таблетку: поставил пластинку — и вперед. Можно даже считать его прямым указанием к действию. Есть своя ирония в выборе мест, куда едет в своем духовном путешествии Саша: Таиланд, Варадеро, Тенерифе, Стамбул, это же четыре первые строчки в списке любого туристического агентства. Это буквально места, куда едут все. Даже Дэн Браун не придумает из этого историю о духовном преображении. Зато можно вообразить себе, что где-то в Стамбуле за тобой приедет волшебник на расписной яхте и внезапно подарит что-то поинтереснее: возможность личного счастья. Потому что ничего, кроме счастья, на земле добиться все равно невозможно. В конце концов, жизнь — лишь иллюзия. Выражаясь образами романа, палка для селфи в руках у Бога, через которую он видит себя, мыльные пузыри, которые Бог пускает, чтобы они красиво блестели. Ну что теперь, не жить, что ли?
Источник