Текст песни The Baseballs — Umbrella
Оригинальный текст и слова песни Umbrella:
You have my heart
And we’ll never be worlds apart
Maybe in magazines
But you’ll still be my star
Baby cause in the dark
You can see shiny cars
And that’s when you need me there
With you I’ll always share
Because
When the sun shines, we’ll shine together
Told you I’ll be here forever
That I’ll always be your friend
Took an oath I’m a stick it out till the end
Now that it’s raining more than ever
Know that we still have each other
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
These fancy things, will never come in between
You’re part of my entity, here for Infinity
When the war has took it’s part
When the world has dealt it’s cards
If the hand is hard, together we’ll mend your heart
Because
When the sun shines, we’ll shine together
Told you I’ll be here forever
That I’ll always be your friend
Took an oath I’m a stick it out till the end
Now that it’s raining more than ever
Know that we still have each other
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
Hey hey hey hey hey
You can run into my Arms
It’s okay don’t be alarmed
Come into Me
There’s no distance in between our love
Gonna let the rain pour
I’ll be all you need and more
You can stand, you can stand, you can stand, you can stand, you can can, stand stand
When the sun shines, we’ll shine together
Told you I’ll be here forever
That I’ll always be your friend
Took an oath I’m a stick it out till the end
Now that it’s raining more than ever
Know that we still have each other
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
Hey hey hey hey hey
When the sun shines, we’ll shine together
Told you I’ll be here forever
That I’ll always be your friend
Took an oath I’m a stick it out till the end
Now that it’s raining more than ever
Know that we still have each other
You can stand under my umbrella
You can stand under my umbrella
You can stand, you can stand, you can stand…
Oh you can stand
You can stand, you can stand, you can stand…
Моё сердце принадлежит тебе,
Поэтому мы никогда не будем далеко друг от друга.
Может, я смогу видеть тебя только на фото в журналах,
Но ты всё равно будешь моей звездой, малыш.
В темноте
Даже блестящих машин не видно –
Тогда я и буду тебе нужна.
Для тебя мне ничего не жалко,
Потому что
Когда светит солнце,
Мы вдвоём светимся от счастья.
Я уже говорила тебе, что всегда буду рядом с тобой,
Говорила, что всегда буду твоим другом.
Я поклялась, что так будет до конца.
Сейчас идёт дождь, сильный, как никогда,
Но я знаю, что мы по-прежнему вместе,
Иди ко мне под зонтик.
Иди ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Все эти выдумки
Никогда не встанут между нами.
Ты стал частью меня
На целую вечность.
Если тебе досталось от этой жизни.
Если ты держишь в руках карты
И боишься сделать ход,
Я помогу тебе, я вылечу твоё сердце,
Потому что
Когда светит солнце,
Мы вдвоём светимся от счастья.
Я уже говорила тебе, что всегда буду рядом с тобой,
Говорила, что всегда буду твоим другом.
Я поклялась, что так будет до конца.
Сейчас идёт дождь, сильный, как никогда,
Но я знаю, что мы по-прежнему вместе,
Иди ко мне под зонтик.
Иди ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик
Перевод на русский или английский язык текста песни — Umbrella исполнителя The Baseballs:
У вас есть мое сердце
И мы никогда не будем миры
Может быть, в журналах
Но вы все еще будете моя звезда
Детские причиной в темно-
Вы можете увидеть блестящие автомобили
И вот, когда вы нуждаетесь во мне есть
С тобой я всегда буду делиться
Потому что
Когда светит солнце, мы будем сиять вместе
Я же тебе говорил, я буду здесь навсегда
То, что я всегда буду твоим другом
Принимал присягу я придерживаться его до конца
Теперь, когда идет дождь более чем когда-либо
Знайте, что мы до сих пор друг друга
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Эти модные вещи, никогда не придет в между
Ты часть моей сущности, здесь Бесконечности
Когда война взял его часть
Когда мир рассматривается это карты
Если рука тяжело, мы вместе исправить свое сердце
Потому что
Когда светит солнце, мы будем сиять вместе
Я же тебе говорил, я буду здесь навсегда
То, что я всегда буду твоим другом
Принимал присягу я придерживаться его до конца
Теперь, когда идет дождь более чем когда-либо
Знайте, что мы до сих пор друг друга
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете запустить в мои объятия
Это хорошо не пугайтесь
Войди в меня
Там нет никакого расстояния между нашей любви
Собираюсь пусть дождь влить
Я буду все, что вам нужно, и больше
Вы можете стоять, вы можете стоять, вы можете стоять, вы можете стоять, вы можете можете, стенд стенд
Когда светит солнце, мы будем сиять вместе
Я же тебе говорил, я буду здесь навсегда
То, что я всегда буду твоим другом
Принимал присягу я придерживаться его до конца
Теперь, когда идет дождь более чем когда-либо
Знайте, что мы до сих пор друг друга
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Когда светит солнце, мы будем сиять вместе
Я же тебе говорил, я буду здесь навсегда
То, что я всегда буду твоим другом
Принимал присягу я придерживаться его до конца
Теперь, когда идет дождь более чем когда-либо
Знайте, что мы до сих пор друг друга
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять под моим зонтом
Вы можете стоять, вы можете стоять, вы можете стоять …
О вы можете стоять
Вы можете стоять, вы можете стоять, вы можете стоять …
Моё сердце принадлежит тебе,
Поэтому мы никогда не будем далеко друг от друга.
Может, я смогу видеть тебя только на фото в журналах,
Но ты всё равно будешь моей звездой, малыш.
В темноте
Даже блестящих машин не видно —
Тогда я и буду тебе нужна.
Для тебя мне ничего не жалко,
Потому что
Когда светит солнце,
Мы вдвоём светимся от счастья.
Я уже говорила тебе, что всегда буду рядом с тобой,
Говорила, что всегда буду твоим другом.
Я поклялась, что так будет до конца.
Сейчас идёт дождь, сильный, как никогда,
Но я знаю, что мы по-прежнему вместе,
Иди ко мне под зонтик.
Иди ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Все эти выдумки
Никогда не встанут между нами.
Ты стал частью меня
На целую вечность.
Если тебе досталось от этой жизни.
Если ты держишь в руках карты
И боишься сделать ход,
Я помогу тебе, я вылечу твоё сердце,
Потому что
Когда светит солнце,
Мы вдвоём светимся от счастья.
Я уже говорила тебе, что всегда буду рядом с тобой,
Говорила, что всегда буду твоим другом.
Я поклялась, что так будет до конца.
Сейчас идёт дождь, сильный, как никогда,
Но я знаю, что мы по-прежнему вместе,
Иди ко мне под зонтик.
Иди ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик.
Ко мне под зонтик
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Umbrella, просим сообщить об этом в комментариях.
Источник
Мы снова увидим солнце
«Солнце! Солнце! Даже два! Нет три! Четыре! Целых пять. Какая щедрость, какое необычайное зрелище!
Десять дней мы не видели солнца, да и до этого оно было редким гостем. Зато сегодня оно вознаградило нас.
Утром тучи приподнялись над горизонтом. Все более и более разгораясь, огнем запылала заря. Наконец появилось само солнце. Огромный, сильно увеличенный и сплющенный рефракцией диск оторвался от линии горизонта и торжественно, медленно поплыл на запад. Его разорванные края напоминали не то бахрому сказочной огненной шали, не то гигантские языки застывшего пламени. Проходит час. Солнце уже склоняется к закату. Сильная рефракция еще больше преображает диск. Он начинает напоминать огненную восьмерку. Ее перехват делается все тоньше и тоньше. Наконец, восьмерка разрывается пополам. Теперь — два солнца, одно над другим, плывут над горизонтом. Но и это не все! Вот на некотором расстоянии от них, справа и слева, зародились какие-то светлые пятна. Это ложные солнца. Они светятся все ярче и ярче и движутся на одной линии с разрезанным диском настоящего солнца. А над ним появляется еще более яркое третье ложное солнце.
На юге льды окрасились в лилово-фиолетовый цвет. Местами они кажутся совсем черными, местами горят ярким красным пламенем и лишь кое-где окрашены в нежные розовые и лиловые оттенки. Тучи тоже кажутся черными. Только нижний край их охвачен пожаром. Они не уходят. Опускаются ниже. Висят, как занавес, готовый каждую минуту закрыть необычную сцену.
А разрезанное пополам солнце совсем уже близко к горизонту. Ослепительная свита из трех ложных солнц попрежнему сопровождает уходящее светило.
Весь ландшафт мрачноват, но величествен и торжествен. Вот диск вытягивается в один огромный эллипс. По краям опять появляется бахрома. Солнце коснулось линии льдов и начинает медленно погружаться за горизонт. Боковые ложные солнца тухнут. На верхнее надвигается туча. Вся свита исчезает. В одиночестве тонет светило. Остается лишь узкая полоса багряной зари. Через час и она гаснет. Тучи тяжело ложатся на горизонт».
И вот запись 21 октября:
«Ясный морозный день. Ртуть в термометре опустилась до — 26°. Показалось солнце. Около часа оно двигалось по линии горизонта, и, точно обессилев, скрылось, так и не оторвавшись от этой линии. Мы видели солнце в последний раз. Высокий, резко очерченный огненный столб вырос над тем местом, где оно только что было. Постепенно бледнея, столб долго двигался к западу вслед за невидимым светилом.
Только через четыре месяца мы снова увидим солнце. С его появлением миллиарды разноцветных искр брызнут на снежные поля, густые синие тени лягут на льды, вернутся розовые туманы. Потом криком птиц наполнится воздух, и на обнаженной из-под снега земле торопливо, боясь упустить хотя бы один теплый день, раскроют свои разноцветные чашечки миниатюрные полярные цветы.
А сейчас… Еще некоторое время в ясную погоду мы будем видеть зарю. Полуденные сумерки все больше и больше будут сгущаться, и, наконец, дней через двадцать наползающая темнота закроет все вокруг. После этого два месяца полдень не будет отличаться от полуночи, пока снова не появятся признаки зари. В это время солнце заменят нам хронометры. Они будут отмечать наступление „дня“. Арктика заснет. Птицы давно уже покинули ее. Последнюю из них — моевку — мы видели 10 октября. Все живое, оставшееся здесь, будет вести борьбу за существование во мраке наступившей полярной ночи. Эскимосы называют ее „большой ночью“. Это верно передает ощущение и настроение человека».
Следующий день был таким же ясным, но солнце уже не показывалось. Только над тем местом, где оно вчера скрылось, как и накануне, возник огненный столб, словно последний прощальный привет друга.
Наш маленький коллектив вступил в полярную ночь.
Тридцатиградусные морозы, нагрянувшие в самом начале большой ночи, проверили нашу готовность к зимовке. Особенно тщательную проверку испытал наш домик. Морозы шарили своими холодными руками по стенам, дышали в подпол, забирались на чердак, пытались разрисовать узорами окна или найти щелочку в дверях. Стены потрескивали, и невольно напрашивалось сравнение: так в морозную ночь покрякивает тепло одетый сторож. Крыша домика курчавилась изморозью, труба покрылась инеем и стала похожа на гриб, сени заблестели ледяными кристаллами, но жилище наше надежно сохраняло тепло. Домик попрежнему смотрел ясным взглядом своих четырех окон.
Налетела метель. Она подняла невероятный шум. Морозный ветер полез в пазы стен, застучал в окна, наполнил своим леденящим дыханием чердак. И опять домик выдержал жестокие испытания, оправдал наши надежды.
Источник
Мы снова увидим солнце
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 273 452
- КНИГИ 642 134
- СЕРИИ 24 460
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 603 570
Георгий Алексеевич Ушаков
По нехоженой земле
В туманный, пасмурный день августа 1930 года горсточка советских людей высадилась на берегу маленького островка в Арктике, на краю света.
«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую, скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто под ногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холодную пучину».
А на север и на восток от этого островка лежала огромная, неведомая земля. Нехоженая, незнаемая. Ее тоже не было на карте, — было только белое пятно, кое-где оконтуренное неуверенным, робким пунктиром.
Здесь все было тайной — территория земли, ее строение, ее почва, ее флора и фауна. Разгадать эти тайны, открыть эти земли, положить их на карту, дать имена островам, горам, заливам и озерам и должны были люди, оставшиеся на берегу.
Что и говорить, нелегкая задача выпала на долю пионеров Северной Земли! Но это были советские люди. Они знали, на какое дело послала их родина, они гордились ее доверием и смело смотрели вперед.
«Ни я, ни мои спутники не собирались разыгрывать роль робинзонов или изображать из себя ходульных героев; мы не мечтали, как о блаженстве, о трудностях и лишениях, так как прекрасно знали, что их будет достаточно на нашем пути и что нам не миновать их. Поэтому 6] на морозы Арктики мы смотрели так же, как кочегары на жару у котельных топок; на полярные метели — как моряк на бури; а на льды — как шофер на трудную дорогу. Условия тяжелые, но нормальные и естественные для Арктики. В тех случаях, когда возможно, мы должны были избежать трудностей, а там, где этого сделать нельзя, бороться с ними».
И они по-хозяйски стали устраиваться на нехоженой земле. Свой островок они назвали не Островом бурь и не Островом сокровищ, а просто Домашним островом. Здесь был их дом, их главная база. И над этим домом в первый же день зимовки они подняли флаг своей страны.
«Флаг, реющий над Кремлем, — докладывал начальник экспедиции Г. А. Ушаков, — взвился и на Северной Земле, до сих пор остающейся белым пятном на географических картах. Горжусь доверием Советского правительства и трудящихся СССР. Вместе с товарищами обещаю быть достойным этого доверия. Сквозь льды, снега, туманы и полярные метели будем продвигать наш флаг все дальше и дальше к северу».
Люди сдержали свое слово. Два года провели они на Северной Земле и исходили ее вдоль и поперек. Они прошли семь тысяч километров на собаках и пешком. Они шли в метель и морозы, в полярную ночь и в весеннюю распутицу, через хаос айсбергов и неразбериху торосов, по ледяной воде и по гололедице, преодолевая сугробы рыхлого снега и снежную кашу, с боя беря скалы и каждую минуту рискуя жизнью. Они положили на карту 37 тысяч квадратных километров нехоженой земли, выяснили ее простирание и конфигурацию, очертили ее границы, узнали ее рельеф, геологическое строение, климатические условия, животный и растительный мир, характер ледового режима окружающих морей. Этим они завершили открытие русских моряков и вновь прославили советскую науку — самую передовую в мире.
Об этом славном подвиге советских полярников и рассказывает в своей книге Г. А. Ушаков, бывший начальником первой экспедиции на Северной Земле.
Имя доктора географических наук, отважного путешественника и исследователя Советской Арктики Г. А. Ушакова широко известно. Оно неразрывно связано с замечательными делами и подвигами советских полярников. Г. А. Ушакову принадлежит свыше пятидесяти географических открытий, отмеченных на карте СССР.
Георгий Алексеевич Ушаков родился в 1901 году в деревне Лазарево Амурской области в семье дальневосточного казака. Лазарево — глухая, таежная деревушка; восемнадцать изб. В ней не было даже сельской школы. На сотни километров окрест лежала дремучая, непуганая тайга. «Руслан и Людмила» Пушкина была единственной книгой в семье Ушаковых, а может быть, и во всем селе. Эта потрепанная, зачитанная до дыр книжечка и разбудила в душе мальчика великую жажду — жажду знаний. Она словно приоткрыла дверь в иной, сказочный мир. Ухватившись за пояс Руслана, мальчик вместе с ним и Черномором улетал за облака — в неведомые, диковинные страны…
Учиться, учиться, чего бы это ни стояло! — стало целью жизни.
Ценою неимоверных лишений продирался мальчик из тайги к свету, к науке; про него можно смело сказать, что он прорубил себе путь топором. Восьмилетним ребенком он ушел в соседнюю деревню, где была школа, а окончив ее, перекочевал в Хабаровск. Он жил здесь в ночлежном доме, добывал себе «пропитание», продавая газеты на улице, служил мальчиком у ювелира, подмастерьем у парикмахера, — но учился, учился… Учился упрямо, настойчиво, с бою завоевывая каждый класс городского училища.
Когда ему исполнилось пятнадцать лет, в его жизни произошло большое событие: он попал полевым рабочим в отряд знаменитого В. К. Арсеньева. «Целое лето, — вспоминает Ушаков, — я провел в тайге бок о бок с этим замечательным исследователем, учась у него разбирать сложную жизнь природы, заслушиваясь по вечерам увлекательнейшими рассказами о путешествиях».
Вероятно, тут, подле походного костра, и родилась у Георгия Ушакова мечта самому стать путешественником, посвятить всю свою жизнь изучению тайн суровой родной природы.
Кто знает, может быть, этой мечте и не суждено было бы осуществиться, может быть, беспощадная жизнь и сломила бы, затерла талантливого юношу из тайги, похоронила бы его в ночлежных домах, в беспросветной нужде, но произошла Великая Октябрьская социалистическая революция и сделала все мечты реальными, все дороги открытыми.
Открылась и дорога в среднюю школу, а затем и в заветный университет. Но прежде чем взяться за книги, Ушакову пришлось взяться за винтовку: у юной революции было слишком много врагов. В марте 1918 года Георгий Ушаков вступил в отряд Красной гвардии. Он стал красногвардейцем, потом красноармейцем, был партизаном, подпольщиком, снова бойцом регулярной армии; дрался с белыми под Благовещенском, с интервентами в Хабаровске и в октябре 1922 года участвовал в освобождении Владивостока. Только после того, как последний оккупант был сброшен, наконец, в Тихий океан, явилась возможность вернуться к мирной работе и учебе.
В 1926 году Георгий Алексеевич Ушаков получил ответственное задание советского правительства. Ему поручалось организовать и возглавить экспедицию на расположенные в Ледовитом океане острова Врангеля и Геральд, вступить от имени советского правительства во владение этими исконно русскими землями, учредить там поселения и поднять над ними государственный флаг нашей родины. Первыми поселенцами на этих далеких островах должны были стать береговые чукчи и эскимосы.
С радостью отправился Ушаков в далекий путь, в Арктику. Наконец-то стали сбываться его самые сокровенные мечты! Он становился путешественником.
Источник