Сладкий сон. Юстинас Марцинкявичус
Юстинас МАРЦИНКЯВИЧУС
СЛАДКИЙ СОН
Ночью видел я во сне,
Что гуляю по Луне.
— Что же видел на Луне ты?
— Там везде растут конфеты,
Там река из лимонада,
Там гора из шоколада,
А мороженого сколько
-Даже скользко, даже скользко!
Речка сладкая манила,
Сладкая гора.звала
Жалко, мама разбудила
— Завтракать пора.
Ночью видел я во сне,
Что гуляю по Луне!
Вот конфетные бумажки
Шелестят в моем кармашке.
Как прекрасно на Луне,
Как там сладко было мне!
Мама сыну руки мыла
И с улыбкой говорила:
— Не залез ли ты в буфет?
Что-то мало там конфет!
Я запру буфет на ключик
— На Луне свое получишь.
Вот тебе и на. Где же ты, Луна?
Другие статьи в литературном дневнике:
- 31.07.2018. Потому что нравится
- 03.07.2018. Сладкий сон. Юстинас Марцинкявичус
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник
В фильме НАСА астронавт США гуляет по Луне с поднятым светофильтром.
На фото: астронавт США гуляет по Луне с поднятым светофильтром.
В начале 60-х годов президент США Джон Кеннеди дал клятву, что американские астронавты до начала 70-х покорят Луну . Заканчивалось, отведенное время, человечество ждало развязки событий. А у США не было ни ракеты-носителя, способной отправить космический корабль и лунный модуль к спутнику нашей планеты, ни мощного двигателя, подробно об этом читайте на моем канале в Дзен: » Правда об американской ракете-носителе Сатурн-5 и двигателе F-1″.
При этом США не могли, не имели права проиграть Советскому Союзу второй, решающий раунд комической битвы — лунную гонку, ведь первый раунд они безнадежно уступили, оказавшись в глубоком нокдауне после полета Юрия Гагарина. Проиграть второй раз социалистическому государству означало в глазах всего мира, что социализм лучше, он гораздо более прогрессивный строй, а капитализм — атавизм, дорога в никуда. Шла «Холодная война», война на уничтожение, проигравший общественный строй должен был кануть в небытие.
И США ничего не оставалось, как имитировать полеты на Луну, вступив в сговор с руководством СССР. Подробно о сговоре с СССР читайте на моем канале в Дзен: » Что получил СССР, признав факт полетов американцев на Луну?».
На фото: подарок Брежневу от США в 1973 году: „Линкольн-Континенталь“ индивидуальной сборки. Всего Брежнев в 1971-73 г.г. получил от США в подарок три уникальных лимузина.
К 2020 году накопилось множество доказательств, что американские астронавты никогда не были на Луне, что их лунная эпопея — афера №2 в истории человечества. Афера №1 — сеньораж, американцы сумели подсадить на доллары всю планету. Печатают бумажки, цена которым 14 центов, а продают их по 50, 100 долларов остальному миру.
Одно из доказательств, что американские астронавты никогда не были на Луне, — это кадры из фильма НАСА, на которых американский астронавт гуляет по Луне с поднятым светофильтром. А там вакуум, нет атмосферы, а значит Солнце должно слепить сильнее, чем дуга электросварки. Можно и глаза сжечь. Смотрите фотографию в начале статьи. Это кадр из фильма НАСА «Для всего человечества», который вышел на экраны в 1989 году, к двадцатилетию имитации первого полета американцев на Луну.
Можете сами убедиться, посмотрев фильм, его легко найти в интернете. В разных редакциях данные кадры идут с 60 по 70 минуту. Фильм состоит из нарезок, взятых из разных экспедиций, в среднем длина нарезок 30 секунд, именно столько гуляет астронавт по Луне с поднятым светофильтром на скафандре. Солнце от него сбоку и чуть впереди, а последние несколько секунд американский астронавт с поднятым светофильтром идет навстречу Солнцу, причем идет спокойно, словно спереди не Солнце в условиях вакуума светит, а тусклая лампочка в 40 ватт.
Вот, что рассказывал Алексей Леонов о своем выходе в открытый космос в 1965 году, отрывок его воспоминаний привожу из книги Ярослава Голованова «Королев. Факты и мифы»:
«И вот уже по пояс торчу из наших космических «сеней»… Первое впечатление? Солнце. По инструкции должен был полностью закрыть светофильтр. Но любопытство победило: прикрыл лишь половину лица. И как будто ударила в него дуга электросварки. Диск ровный, без лучей и ореола, но слепит невозможно. Даже в позолоченном фильтре 96% плотности яркость, как в Ялте в летний день. А небо при этом очень черное, звездное…»
На фото: Алексей Леонов, 1965 год. Напомню, что Леонов — первый в мире космонавт, вышедший в открытый космос.
Советские ученые были в курсе, что солнечный свет при отсутствии атмосферы необычайно опасен для глаз, поэтому создали для космонавтов 96% светофильтр из тонкой пленки материала, обладающего высоким коэффициентом отражения в видимой части солнечного спектра. Обычного для изготовления такой пленки идет золото или серебро, очень редко другие металлы
Инструкции категорически запрещают поднимать 96% светофильтр на скафандре в открытом космосе, если на космонавта падают прямые лучи солнечного света, ЭТО ПРИВОДИТ К ОЖОГУ ГЛАЗ, так как в вакууме нет атмосферы, что защищает наши глаза от ожога Солнца.
То есть прямые лучи солнечного света в вакууме крайне опасны, если не использовать 96% светофильтр, то можно ослепнуть.
Только это опасно для обычных людей, но для представителей США — самого великого в мире государства, янки и не такое могут ! Советские космонавты в 60-е годы после 10-15 дней полета из спускаемого аппарата сами выйти не могли, после перенесенных перегрузок при приземлении, а также после столь длительного нахождения в стесненных условиях космического корабля, орбитальных станций еще не было, наших парней и Терешкову доставали и клали на носилки. Порой космонавтов буквально спасали от смерти ?! А американцы в те же 60-е годы после 10-15 дней полета сразу при приземлении Чарльстон танцевать готовы были, выглядели, как огурчики, свежие, побритые, полные сил.
А как американцы могли допустить такую очевидную ошибку при съемке своих полетов на Луну в «Голливуде» ?
1) Американцы не летали в космос до начала 80-х годов, до эпохи Шаттлов, они совершали только суборбитальные полеты на высоту до 180 километров, в открытый космос не выходили, то есть не знали, как опасен солнечный свет в вакууме.
2) Режиссера и операторов, снимавших в павильоне полеты американских астронавтов на Луну, не предупредили, чтобы актеры, играющие роли астронавтов, не поднимали светофильтры.
Да, что с американцев взять, они даже с цветом Луны ошиблись, она у них серая, хоть на самом деле вся поверхность Луны коричневого цвета.
Источник
Эйнштейн гуляет по Луне (22 стр.)
Взвесьте: сколько завтраков, съеденных на прошлой неделе, вы помните? Помните, что вы ели сегодня? Надеюсь, да. Вчера? Думаю, вам пришлось слегка напрячься. А позавчера? Неделю назад? И дело не в том, что воспоминание о завтраке, съеденном на прошлой неделе, испарилось. С правильными подсказками — вопросами о том, где вы ели или с кем, — вы, скорее всего, вспомните, что лежало на тарелке. То, чем вы однажды позавтракали на прошлой неделе, трудно вспомнить по другой причине: ваш мозг сложил тот завтрак со всеми остальными, которые вы съели как просто завтраки. Когда мы пытаемся вспомнить что-то из категории, включающей в себе множество таких «завтраков» или «вин», слишком многие воспоминания подворачиваются под руку. Воспоминание о блюдах, съеденных на завтрак в прошлую среду, необязательно пропало, просто вам не хватает нужного крючка, чтобы выудить его из моря воспоминаний о других приемах пищи. Но говорящее вино уникально. У этого воспоминания не будет конкурентов.
— Дальше у нас идут три пары носков, — продолжил Эд, — Может, где-нибудь поблизости есть лампа, где их можно развесить?
— Да, рядом с диваном есть лампа, — сказал я.
(Если вы все еще с нами, разместите шесть бутылок вина и три пары носков где-нибудь в первой комнате вашего дама.)
— Великолепно, Так, теперь у меня есть два способа, чтобы сделать носки привлекающими внимание. Первый — сделать их старыми и вонючими. Второй — сделать их хлопковыми носками такой невероятной расцветки, о которой ты всегда мечтал. Давай на последнем и остановимся. Итак, представь себе носки, болтающиеся на лампе. И, поскольку никогда не мешает добавить к происходящему немного мистики, вообрази внутри этих носков маленькое привиденьице, грациозно вытягивающее и растягивающее их. Правда, попробуй это нарисовать себе. Представь прохладное прикосновение мягких хлопковых носков к своему лбу.
Таким образом мы с Эдом мысленно прошлись по дому моего детства, разбрасывая по дороге образы. В столовой я представил себе трех женщин, крутящих хулахупы стоя на столе. На кухне — мужчину, ныряющего в раковину с трубкой аквалангиста, и машину для изготовления сухого льда, выплевывающую клубы дыма на столик. (Успеваете?) Из кухни я перешел в маленькую комнатку. Следующим в списке стояло «написать e-mail Софии».
Я открыл глаза, ожидая от Эда помощи, и увидел, как он слюнявит край бумаги, чтобы скрутить новую сигарету.
— Как должно выглядеть «написать e-mail Софии»? — спросил я.
— М-м-м, это сложно, — сказал он, откладывая сигарету. — Видишь ли, e-mail сам по себе не особенно запоминающаяся вещь. Чем абстрактнее слово, тем хуже оно запоминается. Нужно как-нибудь конкретизировать этот e-mail у нас действовал не e-mail, a she-mail, Можешь себе такое представить? А теперь нужно связать she-mail с Софией. Что первое приходит в голову при слове «София»?
— Столица Болгарии, — ответил я.
— У тебя отличное образование, Джош, Браво! Но, увы, это плохо запоминается. Давай лучше возьмем Софи Лорен. И пусть she-mail держит ее у себя на коленях, пока печатает на компьютере. Представил? Заинтересовала тебя эта картинка? Великолепно.
Теперь скорость создания образов возросла. Я вышел из комнатки и представил хорошенькую женщину в обтягивающем комбинезоне телесного цвета, мурчащую в коридоре. Я поместил Пола Ньюмана в ближайшей нише и лося на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал. Я спустился по ступенькам в гараж, где оставил образ Эда, сидевшего в матерчатом кресле кинорежиссера и выкрикивавшего указания в огромный рупор. Затем я представил, как нажимаю кнопку, открывающую дверь гаража, и выхожу на задний двор, где обмотанный ремнями верхолаз пытается с помощью веревок взобраться на огромный дуб. И последний образ, барометр, я поместил рядом с забором.
— Чтобы запомнить, что это БАР-ометр, вообрази столбик термометра в свиных шкварках и прочих барных закусках, — очень кстати предложил Эд.
Завершив обход дома, я открыл глаза. «Отлично! — сказал Эд, медленно и серьезно аплодируя. — А теперь, я уверен, ты обнаружишь, что процесс вспоминания этих вещей невероятно интуитивен. Видишь ли, чаще всего воспоминания откладываются в семантических сетях, то есть в паутине ассоциаций, случайным образом. Но ты сейчас уложил множество воспоминаний в контролируемой последовательности. Благодаря особенностям пространственной памяти тебе надо лишь снова пройти путь по дворцу памяти, и в каждом месте, где ты оставлял воспоминания, они будут возвращаться к тебе. А тебе нужно лишь перевести эти вещи обратно в то, чем они были изначально».
Я снова закрыл глаза и представил себя в начале подъездной дорожки, ведущей к дому родителей. Огромная банка маринованного чеснока была именно там, где я ее оставил. Я подошел к двери. Клаудия Шиффер, сидя в коробке зернистого творога, соблазнительно водила по телу губкой. Я открыл дверь и повернул налево. Вдохнул запах рыбы, все так же лежавшей на рояле над поднимающимся торфяным дымком. Я ощутил во рту ее вкус. Услышал тонкие голоски переговаривающихся бутылок вина на диване и ощутил мягкое прикосновение к моему лбу трех пар роскошных хлопковых носков, свисавших с лампы. Я поверить не мог, что все действительно работает! Я назвал первые пять предметов из списка дел Эда, чтобы убедиться.
— Маринованный чеснок! Зернистый творог! Лосось, копченный на торфе! Шесть бутылок вина! Три пары носков!
— Здорово! — прокричал Эд навстречу холодному ветру. — Здорово! Мы наблюдаем рождение будущего члена KL7!
Ну я-то, конечно, понимал, что это было вовсе не так здорово, особенно на фоне тех впечатляющих трюков, которые я видел за день до того. Но все же я был доволен достигнутым. Я продолжил свой путь по дому, подбирая хлебные крошки в виде экзотических образов, оставленных мной здесь прежде.
— Три хулахупа на обеденном столе! Трубка аквалангиста в раковине! Устройство для изготовления сухого льда на столике! — к моему удивлению и удовлетворению все 15 изображений нашлись именно там, где я их оставлял. Но сохранятся ли они надолго? Например, смогу ли я вспомнить весь список дел Эда через неделю?
— Если не увлекаться вечеринками и бутылками пива размером с собственную голову, ты скоро обнаружишь, что эти образы будут храниться в твоей памяти намного дольше, чем можно было бы предположить, — пообещал Эд. — А если ты вернешься в свой дворец памяти чуть позже сегодня вечером и снова завтра днем, а потом еще через неделю, этот список запомнится действительно надолго. И проделав такое с 15 словами, ты сможешь проделать то же самое с 1500, если найдешь для них достаточно вместительный дворец памяти. А разобравшись со случайными словами, мы сможем перейти к по-настоящему интересным вещам, например, игральным картам или «Бытию и времени» Хайдеггера.
Глава 6
Как выучить стихотворение
Мое первое задание — начать коллекционировать архитектуру. Ведь прежде чем приступить к серьезным тренировкам, нужно иметь в своем распоряжении множество дворцов памяти.
Я гулял по своему району, заходил в гости к друзьям, на детскую площадку, на стадион «Ориол Парк» в Кэмден-Ярдз в Балтиморе, в восточное крыло Национальной галереи искусства. Переместился назад во времени — в старшую и начальную школу, в дом на Рино-роуд, где мы с семьей жили, пока мне не исполнилось четыре. Я сосредотачивал внимание на обоях и расположении мебели. Пытался почувствовать пол под ногами. Вспоминал события, которые произошли в этих местах и вызвали тогда сильные эмоции. А потом разделял каждое из этих зданий на локи, которым предстояло стать хранилищем моих воспоминаний. Основной моей целью, как объяснил Эд, было изучить эти дома вдоль и поперек — иметь целую серию таких ярких и конкретных ассоциаций с каждым уголком каждой комнаты, чтобы, когда придет время запоминать новую информацию, я смог быстро пробежаться по моим дворцам, сея образы с такой же скоростью, с какой они будут рождаться в моем воображении. Чем лучше я буду знать здание и чем в большей степени чувствовать себя там как дома, тем глубже в нем укоренятся образы и тем легче они будут в последствии воссоздаваться. Эд решил, что для начала тренировок мне нужно около дюжины дворцов памяти. У него самого их было несколько сотен — целый мегаполис складов в уме.
Сейчас настало время выложить все карты на стол и рассказать об условиях, в которых я существовал в то время, когда началось мое увлечение — тогда несерьезное — тренировками памяти. Я недавно закончил колледж, пытался сделать карьеру журналиста и жил в родительском доме в Вашингтоне, где прошло мое детство. Спал я в своей детской комнате, где над окном висели два флажка с символикой Baltimore Orioles, а на полке стояла книга стихов Шела Силверстейна. Работал я в подвале, в неком подобии кабинета, за столом, который я впихнул между папиным Nordic Track и горой коробок, набитых старыми семейными фотографиями.
Источник