Бог Солнца
Хочу рассказать об одном дне из своего балетного детства.
Это был день, когда я со всей серьезностью девятилетнего ребенка поняла, что мир танца держится на единицах- людях, рождающихся раз в сто или в двести лет. А увидеть такого танцора во время его работы на сцене- счастье даже взрослому человеку, не говоря о маленькой девочке, с трудом познающей тяготы балетного искусства.
Это был 1973 год. Хабаровск. Народный театр Балета.
Тот день начался, как обычно, с поливки пола в студии. Наш преподаватель: Алла Ивановна -яркая высокая брюнетка с прямой как кол спиной, не вынимающая длинной деревянной указки из рук, прохаживалась с этим орудием воспитания ли, пыток ли ( это уж в сознании каждой девочки представлялось по-разному) в предвкушении начала занятия. Эта указка «потчевала» наши лопатки и руки на протяжении всего занятия, и мы боялись ее прикосновения не потому что было больно, а потому что после ее удара надо было не только смочь не заплакать, но и продолжать делать заданное упражнение , и делать правильно .Позже, будучи уже взрослой девушкой, я прочла воспоминания Майи Плисецкой, Екатерины Максимовой и с удовольствием отметила, что подобное орудие воспитало не только таких серых танцовщиц как я, но и великих балерин тоже.
Пока лейка в руках дежурной фигурировала по деревянному полу , мы сидели кучкой на том же полу возле рояля, делясь шепотом друг с дружкой о первых влюбленностях, о далеко не первых двойках(мало, кто успевал из нас на «хорошо» в школе- хореография изматывала физически и учиться нормально просто не было сил),о новых джинсах …
И тут Алла Ивановна воспользовавшись случаем присечь абсолютно бесполезные с ее стороны разговорчики ,призвала нас к вниманию, сообщив, что на будущей неделе мы идем на концерт танцовщика, который показывает танцы народов мира. От услышанного дальше мы уже сидели со скисшими физиономиями: ибо в нашем понимании танцы народов мира — это либо украинский гопак, либо белорусская полька и не более того. А еще и потому что танцовщик- мужчина, что совсем неинтересно, ибо даже костюм нельзя будет оценить, и в будущем не взять на свое вооружение в собственный гардероб танцовщицы.
Но обязаловка есть обязаловка и, спустя несколько дней, мы всей студией восседали в первых рядах партера городского театра музыкальной комедии. Хотя город уже тогда, в семидесятые годы был промышленным и торговым центром , более того находящимся на границе с Китаем, но оперным театром еще не обзавелся. Видимо, высокое искусство предполагает особую перепись населения, как и строительство метрополитена в городе миллионнике.
Перед началом концерта вышел концертмейстер ( тогда я этого слова не знала и мы все называли человека, объявлявшего номер — просто ведущим). Прозвучали какие-то вступительные, дежурные слова из биографии артиста, его тематике танца и перечне сегодняшней программы. Раньше или программок не было, или это модно так было , не знаю, но мы вяло прослушали и завздыхали вслед уходящему со сцены ведущему в строгом черном костюме с тем, что «ох, как долго нам тут торчать».
А потом.. А потом началась сказка. Сказка, рассказанная и показанная во всей широте ее необыкновенности человеком-магом. Человеком, который отнес нас на своем волшебном шатре на эти полтора часа в мир Испании, Бразилии, Индии…Это был — Махмуд Эсамбаев.
Это он — мужчина, мог сравниться осиной талией только с самыми юными балеринами, это он — артист был обожаем политиками многих стран, в результате чего нес имя народного артиста девяти республик!; это он — Человек, спасший многих чеченских беженцев во время известных событий в Грозном, взяв проблемы соотечественников на себя. И это все был один человек. Но все это я узнала много позже, а сейчас я вместе с другими девчонками, вытянув шеи ( а они у нас были длинные) с открытыми ртами лицезрели на сцене чудо Эсамбаева.
Описать все номера невозможно, ибо каждый танец заслуживает отдельного рассказа, или даже повести. Но при всей гениальности у каждого актера есть то свое – то, что выделяет его творчество , то что называется его шедевром. Такой шедевр у Махмуда Эсамбаева- индийский танец «Золотой Бог».
Когда погас свет, впереди, у края сцены мы увидали застывшую в сидящей позе как индийское изваяние фигуру танцора . Махмуд представлял Бога Солнца, который по либретто ( сюжет балета или танца) должен был обратиться к Богу неба послать на землю живительную влагу. Об этом говорит голос ведущего и мы явственно представляем эту выжженную, голую , безжизненную пустыню.. Под изумительную индийскую музыку Махмуд начинает вставать из гранд – плие ( глубокое приседание , когда пятки сходятся вместе, а колени раскрыты четко в стороны ;усидеть в этом положении трудно даже несколько секунд, не держась рукою за станок). И танцор встает из этого положения полторы минуты!, причем встает так, что ни один колокольчик на его золотой одежде не зазвенел (как позже я узнала — весь танец и ставился на силу ног, и на «молчание» колокольчиков). Я не знаю, как вытягивали шеи те, что сидели в последних рядах партера и на балконах, но нам более всего с первых рядов было видно, что танцор оставался изваянием ! все эти полторы минуты, поднимаясь во весь рост совершенно незаметно даже вооруженному глазу!
будущих танцовщиц. Затем Эсамбаев выполняет священнодействие, кружась по сцене, и заканчивает танец в той же позе, медленно, невидимо глазу, опустившись( заход солнца) в тоже самое положение в течение тех же полутора минут.
Таким образом, зрители видели изваяние только сидящим и только стоящим, а когда оно вырастало, не видел никто. Этот танец был последним по программе, ибо устроители концерта, знающие шедевр Махмуда, предвидели тот шквал аплодисментов, который обрушился после мгновения отупения или же шока, из которого зал выходил в течение некоторого времени.
На будущем занятии, мы все, без особого сговора, потрясенные увиденным, даже без указки Аллы Ивановны, пытались сесть в гранд-плие, засекая время на восхожение из него. Падали на пол с трясущимися мышцами ног. Тупо смотрели друг на друга. И плакали.
Алла Ивановна, смотря на эти наши мытарства, улыбалась, трепала нас ( когда такое было?) любовно по макушкам и говорила, что Махмуд — это феномен, хотя и очень трудоспособный.
Позже, внимая отцовскому слову, что человек должен уметь делать все,
я всегда вспоминала Эсамбаева. Он действительно умел все: и играть кастаньетами в испанском танце, и танцевать в непривязанном цилинде, представляя кокаиниста, и расхаживать по сцене в огромных перьях в виде злого духа …
И сейчас, сидя утром в гранд-плие перед зеркалом, разглядывая такие ненужные морщины, я улыбаюсь, вспоминая Махмуда- человека, которого до сих пор никто не превзошел.
Ибо нет тех, кто мог бы перенять у этого великого танцора ни силу духа, ни силу мышц, ни силу сердца …
И слава Богу, что господь дает нам таких людей хотя бы раз в столетие.
Источник
Махмуд эсамбаев бог солнца
Танец в исполнении Махмуда Эсамбаева.
Однажды Махмуд увидел, как исполняют индийский танец, и буквально заболел им. По совету друзей он обратился к балетмейстеру и преподавателю студии Государственного ансамбля танца Элеоноре Грикуровой, чтобы она помогла разучить этот танец. Грикурова, узнав, что Махмуду 32 года и что он никогда не исполнял индийские танцы, отказалась.
Танец «Золотой Бог» один из самых сложных танцев в Индии. Это настоящее философское произведение. В Индии этому танцу обучают с ранних лет. Случай с Махмудом – явление уникальное, не имеющее аналога даже на родине «Золотого Бога». Сверхтрудность танца состояла в том, что исполнитель сидящий на корточках ( позиция гранд плие ), должен был за полторы минуты ( индийцы тысячу лет назад рассчитали эту скорость подъема танцовщика — так поднимается из-за горизонта солнце ) незаметно для глаз зрителей под музыку встать с пола во весь рост, танцевать в течении шести минут, а затем за те же полторы минуты плавно опуститься, приняв первоначальную ритуальную позу. Все, кто видел впоследствии этот танец, удивлялись, с какой легкостью выполнял Махмуд сложные элементы: дело в том, что подняться и опуститься нужно было так, чтобы не зазвенел НИ ОДИН (!) колокольчик из браслетов, надетых на ноги. Иначе весь танец будет испорчен. Над этим и шла работа. Махмуд трудился с раннего утра до поздней ночи. Оставшись вечером в зале, он продолжал разучивать те движения, которые балетмейстер показывала ему днем.
Как вспоминала встречу с Эсамбаевым сама Грикурова:
«- Ко мне обратились из Министерства культуры с просьбой поставить индийский танец для танцовщика Махмуда Эсамбаева. Я никогда раньше не слышала этого имени. Поинтересовалась, знает ли он технику индийского танца и сколько ему лет. Мне ответили, что индийские танцы он не танцевал, а лет ему за тридцать. Индийским танцам учат с детства, и лишь немногие становятся профессиональными танцовщиками. Это слишком большая и трудная школа. Ясно, что ни о какой постановке танца для Эсамбаева не могло быть и речи. Он позвонил мне по телефону. Я ему объяснила, что это невозможно. «Индийские танцы очень сложны, вам уже поздно, к тому же они требуют огромной силы в ногах и теле», — сказала она. Тогда он стал просить меня хотя бы взглянуть на его работу. Я отказалась. А он снова за свое: “Посмотрите меня, тогда, может, передумаете”. Все-таки уговорил, разрешила ему прийти на репетицию.
С утра он уже был в зале. Стала показывать ему движения. То, что произошло дальше, было просто невероятно. Он начал буквально “фотографировать” меня. Что бы ни показала, повторял абсолютно точно. И тогда я решила: попробую сделать с ним индийский танец. Сказала ему, а он чуть не плачет от радости.
Начали мы с Махмудом работать, каждый день с 8 утра до 24(!) часов, а иногда и до часа(!) ночи. Наконец подобрана музыка, сделан с помощью художника и портного хороший костюм, и номер был готов. Теперь надо было показать новый танец комиссии Министерства культуры, чтобы он был официально принят. Это было днем в зале Чайковского. Махмуд сдавал целую программу.
Но, конечно, в центре внимания был индийский танец “Золотой бог”. Без хвастовства скажу, он произвел ошеломляющее впечатление.”
Однажды на концерте в зале Чайковского, когда исполнялся ‘Золотой бог’, присутствовал посол Индии Кришна Менон. После концерта он вместе с супругой и первым секретарем посольства Ахуджа прошел за кулисы и попросил провести его к Эсамбаеву. Он горячо поблагодарил Махмуда за блистательную, с его точки зрения, пропаганду индийского танцевального искусства и подарил ему цветы. Гости поинтересовались, сколько времени Эсамбаев готовил этот танец. Махмуд ответил встречным вопросом: ‘А как вы думаете?’ Секретарь посольства сказал: ‘Для этого надо по меньшей мере восемь лет’. (Между прочим, то же самое говорила Махмуду Грикурова.) Индийцы страшно удивились, когда им был назван срок — двадцать дней. ‘Если это так, — было ответом, — то Эсамбаев необыкновенный танцовщик’.
Источник
Махмуд эсамбаев бог солнца
«Золотой Бог» — Махмуд Эсамбаев
Махму́д Алисулта́нович Эсамба́ев (15 июля 1924, с. Старые Атаги, Чеченская автономная область, РСФСР — 7 января 2000, Москва, Россия) — советский чеченский артист балета, эстрадный танцовщик, актёр, хореограф и балетмейстер.Народный артист СССР (1974). Герой Социалистического Труда (1984).
Эсамбаев — создатель первой сольной танцевальной программы в СССР «Танцы народов мира». Исполнил огромное количество самых разнообразных танцев: «Чабан» (чечено-ингушский, узбекский), «Воин» (башкирский), «Золотой бог» (индийский), ритуальный «Танец огня» на музыку де Фальи, «Ла-коррида» (испанский), «Танец с ножами» (таджикский) и др.
Однажды Махмуд увидел, как исполняют индийский танец, и буквально заболел им. По совету друзей он обратился к балетмейстеру и преподавателю студии Государственного ансамбля танца Элеоноре Грикуровой, чтобы она помогла разучить этот танец. Грикурова, узнав, что Махмуду 32 года и что он никогда не исполнял индийские танцы, отказалась.
«Индийские танцы очень сложны, вам уже поздно, к тому же они требуют огромной силы в ногах и теле», — сказала она. Как только прозвучал этот приговор, Махмуд начал танцевать. Он показал все, на что способен, все виртуозные движения из сложных танцев, которые знал. Грикурова была удивлена, восхищена и согласилась с ним работать. Пришлось Махмуду пролить очень много пота, пока был готов танец.
Он назывался «Золотой Бог» и был один из самых сложных. Это настоящее философское произведение. В Индии этому танцу обучают с ранних лет. Случай с Махмудом – явление уникальное, не имеющее аналога даже на родине «Золотого Бога». Сверхтрудность танца состояла в том, что исполнитель сидящий на корточках, должен был за полторы минуты незаметно для глаз зрителей под музыку встать с пола во весь рост, танцевать в течении шести минут, а затем за те же полторы минуты плавно опуститься, приняв первоначальную ритуальную позу. Все, кто видел впоследствии этот танец, удивлялись, с какой легкостью выполнял Махмуд сложные элементы: дело в том, что подняться и опуститься нужно было так, чтобы не зазвенел ни один колокольчик из браслетов, надетых на ноги. Иначе весь танец будет испорчен. Над этим и шла работа. Махмуд трудился с раннего утра до поздней ночи. Оставшись вечером в зале, он продолжал разучивать те движения, которые балетмейстер показывала ему днем. Грикурова была приятно удивлена: Махмуд отработал все движения. Она усложняла задание, но результат неизменно оказывался превосходным. Преподаватель прекрасно понимала, что у нее на глазах рождается большой танцор.
И вот в Зале имени П.И. Чайковского объявлен концерт артистов Большого театра. Участвуют Майя Плисецкая, Раиса Стручкова, Александр Лапаури и другие. Самой последней в афише значится фамилия Махмуда Эсамбаева.
Это был день премьеры танца «Золотой Бог». Махмуд пришел в театр за несколько часов до начала концерта. Примерил костюм, сшитый художником Антониной Зайцевой. Отрепетировал танец еще раз и ждал с волнением свой выход. Наконец ведущий объявляет: «Индийский танец Золотой Бог» классического стиля Бхарат Натьям, исполняет Махмуд Эсамбаев».
Свет погас, и луч прожектора выхватил фигуру танцора, застывшую, как индийское изваяние. Полились чарующие звуки музыки. Голос ведущего: «Медленно восходит золотое солнце над пустынной и мертвой землей. Ничего нет живого на ее безмолвных, выжженных равнинах и склонах гор. Золотой Бог просит Бога Неба послать на землю живительную влагу. Пошел дождь, оживилась земля. Зашелестели листьями деревья, запели птицы, зацвели сады, обрадовались люди. Но дождь не может идти вечно. Прекратился дождь – и снова на земле все живое погибнет. Золотой Бог молит Бога Неба послать на землю реки. По благодатной земле Индии потекли величаво и спокойно воды Ганга. Но не всегда спокоен Ганг. Поднимается буря. Вздымаются огромные волны, река выходит из своих берегов. Ганг затопляет селения, посевы, сады. Но вот буря утихает, Ганг снова входит в свое русло и течет спокойно и величаво. Золотой Бог уходит, чтобы дать покой уставшей земле. Голубой Бог Ночи вступает в свои права. Он окутывает землю голубым сиянием. А завтра снова явится Золотой Бог, снова согреет землю своими золотыми лучами. И так будет вечно!»
Зал затаил дыхание, зачарованный сказочным зрелищем, и вдруг разразился громом аплодисментов. Махмуда вновь и вновь вызывали на сцену. Он утопал в цветах. «Золотой Бог» затмил все другие номера. Художественный руководитель Зала им. П.И. Чайковского Ендржеевский не скрывал восхищения: «Обладая замечательной пластикой, высокой техникой и чувством ритма, Эсамбаев, воспроизводя подлинный индийский фольклор, насыщает этот замечательный танец до предельных вершин мастерства».
Слава о Махмуде и его «Золотом Боге» быстро разнеслась по всей Москве. В Большом концертном зале им. П.И. Чайковского не было отбоя от звонков. Все спрашивали, когда будет выступать индиец. Всем казалось, что Махмуд – танцор из Индии. То, что исполнитель танца – чеченец, стало сенсацией. В одно утро Махмуд проснулся знаменитым.
В Баку декабрь 1962 года выдался на редкость холодным. От резких северных, пронизывающих насквозь ледяных ветров со снегом, температура упала до минус 20 градусов. Снег завалил улицы. Жители южного города, не привыкшие к таким капризам зимы, старались по мере возможности не выходить из дому. Из-за- морозов закрылись школы, детские сады. Но именно в эти два дня должны были проходить съемки. Так диктовал неумолимый кинокалендарь. Предстояла запечатлеть на ленту индийский танец «Легенда о любви».
В небольшом павильоне киностудии дворец богатого принца не вместился. Начали думать, куда его лучше перенести. Самым удачным местом оказался обширный парк культуры и отдыха имени Низами, Настелили зеркальный пол, поставили декорации. Когда вся подготовка окончилась, принцу (Эсамбаеву) просто и обычно предложили: «Начнем съемку».
Принц скинул валенки, шубу и, оставшись в своем королевском костюме, босиком вышел на обледеневший пол сцены. Конечно, в такой обстановке нужно было иметь громадное воображение и силу воли, чтобы представить себе далекую от этой обстановки сказочную Индию.
— Может быть, в туфлях, а? Да простит нас королевская фамилия, — робко бросил кто-то из жалости к Махмуду.
— И все-таки он танцевал босиком, — сказал твердо Эсамбаев, давайте снимать, иначе через минуту я не сделаю ни одного движения.
Режиссер поднял воротник пальто, плотнее обмотал шарф на шее, оператор натянул перчатки, и съемка началась.
В кинофильме этот танец длится всего пять с половиной минут, Махмуд Эсамбаев танцевал его несколько часов.
Индийская «Легенда о любви», поставленная балетмейстером Элеонорой Грикуровой, — изящная лирика. Если бы каждый сидящий в зале знал условный язык танцев Индии, то он не только любовался бы грациозностью движений, но изумился бы поэтическому рассказу, выраженному ;при помощи жестов и танца.
. Юноше снится сон, что около него расцвел лотос — цветок любви. Подарить его любимой — значит отдать ей сердце. И он, сорвав лотос, говорит:
— Милая, прими его, он расцвел для тебя. У меня друзей нет, приди ко мне! Я тебе подарю этот лотос, и ты приколешь его к волосам.
Ты идешь за водой — от шороха твоих шагов пугается олень. Но, увидев красу твою, он спокойно будет щипать траву. А бог Кришна увидит нашу любовь и благословит нас на своей свирели. Иди ко мне! Видишь, я танцую для тебя!
Не хочешь? Ну погоди! Когда ты пойдешь купаться к реке, я подкрадусь и унесу твое одеяние. Ты тогда замерзнешь и почувствуешь холод любви.
И снова принц засыпает у распустившегося лотоса.
Если в «Золотом боге» стиля Бхарат Натьям Эсамбаев передает сложные, обобщенные философские мысли о диалектике природы, быте человека, то в «Легенде о любви» стиля Катхак в экранном и сценическом воплощении он повествует о юности и ее целомудренной любви.
Стиль Катхак возник на Севере Индии в результате слияния двух культур — индийской и мусульманской. Будучи одеты в персидские костюмы, танцовщики черпали сюжеты для плясок из индийской мифологии, преимущественно из легенд о Кришне. Пасторальные пантомимы, игры пастушек, причесывающих и одевающих Кришну, любовь Кришны и Радхи — таково содержание танцев Катхак. Махмуд Эсамбаев в совершенстве овладел этим стилем и в своем танце показал поразительную разнообразную технику ног, на щиколотки которых прикреплены бубенцы — по двести штук на каждой. По желанию артиста они звенели то поодиночке, то все вместе мощным оркестром. Стремительные повороты и внезапные остановки, искусная техника рук и пальцев, мастерское владение мимикой лица: бровями, веками, ресницами, ноздрями — все выразительные средства подчинил артист передаче своих чувств и мыслей.
Махмуд ходил в библиотеки, в музей и там по книгам и фотографиям продолжал изучать танцы разных школ Индии. Он познакомился с искусством знаменитого индийского танцовщика Рама Гопала. Ему по душе пришлась именно его манера исполнения.
Лучезарная поэзия индийского фольклора, которая вдруг ожила и заговорила на языке танца, красота природы, своеобразие грозных и добрых богов, чистота и образность верований индийцев пленили Махмуда. Мир легенд, создаваемых тысячелетиями, постепенно становился для него реальным и жизненным.
Со своей программой «Танцы народов мира» Махмуд Эсамбаев сумел покорить не только Россию, но и весь мир.
Он легко перешагивал через зримые границы на карте, через незримые — в сознании. Его уникальное искусство делало невозможное — примиряло, соединяло людей вне зависимости от их крови, веры, образа жизни. Эсамбаев подарил людям на стыке второго и третьего тысячелетия воплощенные в танцах мечты человечества о мире, дружбе, братстве и интернациональном единении народов.
При жизни его вклад в культуру был оценен по заслугам. Он стал народным артистом не только СССР, но еще восьми республик. Эсамбаев неоднократно избирался Президентом Международного союза деятелей эстрадного искусства. Однако даже став академиком Международной академии танцев, Героем Социалистического труда, депутатом Верховного Совета СССР, а потом и РФ, он всегда вникал в проблемы простых людей. Он умел примирить людей независимо от их национальности, веры и образа жизни.
Махмуд Алисултанович Эсамбаев ушел из жизни 7 января 2000 года, в 76 лет. Похоронен маэстро танца в Москве на Мусульманском кладбище, филиал Даниловского кладбища.
Источник