Легко полюбить солнце пока оно светит

Ты говоришь что любишь дождь, но ходишь под зонтом когда он идет.
Ты говоришь что любишь солнце, но когда оно светит — ты прячешься в тени.
Ты говоришь что любишь ветер, но когда он дует, ты закрываешь окно.
Вот почему я боюсь, когда ты говоришь, что любишь меня.
/Bob Marley/

Другие статьи в литературном дневнике:

18.10.2015. Счастье — это.
16.10.2015. ***
10.10.2015. ***
08.10.2015. ***

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Я — дождь. Меня не сделаешь своей.

Я — дождь.
Меня не сделаешь своей.
Но свежести моей вкусив однажды,
не утолишь иною влагой жажды,
хоть все земные реки ты испей.

Я — солнце.
Не желай меня! Не тронь!
Я светом взгляд померкнувший утешу,
осыплю лаской и теплом изнежу,
а прикоснешься — обожгу ладонь.

Я — радуга.
Не схватишь гибкий стан.
Хоть кажется, что я с тобою рядом,
меня коснуться можно только взглядом.
А вот рукой — попробуй-ка достань!

Я — воздух.
Не пытайся удержать.
Я легкие дыханием согрею,
но не останусь пленницей твоею.
Дыши, пока даю собой дышать.

Тебя, Любовь,- души моей Богиню,
любимую стихи-ю, — без суда
приговорю и обреку на гибель
за то, что голоса молчат другие
во мне. Тебя, как Следствие, предам

немыслимым и мыслимым запретам,
табу и вето; объявлю бойкот,
и память о тебе отправлю в Лету,
но ТЫ, — ещё со дня моей победы
и первых ползапрета не пройдёт, —

вернёшься вязким привкусом под нёбо;
сквозь сердца ритм по кровотоку вен
насытишь клетки, мой триумф угробив,
отдашься сладким трепетом в утробе
и ясным шумом в мутной голове,

ворвёшься в мысли обликом мужчины,
строкой сведёшь протест пера на нет,
заполнишь всю меня неизлечимо,

и скажешь мне, что ТЫ — меня Причина,
а я —
Твой
рядовой
эксперимент.

Стать влагой.
Разделившись бесконечно,
взлететь, подняться до небесной выси,
и засиять вовсю, расправив плечи,
от солнечного света не завися —
гореть упрямо каждой каплей тела,
теряя силы.
Ничего, что больно.

Забыв, куда он шел и что он делал,
пусть кто-то залюбуется невольно,
в немом восторге выдохнув устами,
и не поверит ни за что на свете,
что я в полнеба радугою стала
лишь для того, чтоб ты меня заметил.

Как внезапно сентябрь пожух.
Ветер куртку с плеча снимает.

/я люблю тебя так, что жуть
я уже говорила в мае/

Собрала водопад волос,
чтобы ветер не трогал пряди.

/я вдыхаю тебя до слез
разве воздух бывает краден?/

За какие грехи Господь
наградил непосильной ношей?

/то по суше, то вплавь, то вброд
я иду к тебе, мой хороший/

Лишь хватило бы сил нести,
лишь бы вере в дороге выжить.

/еще несколько лет пути
и я снова тебя увижу/

Даже если всего лишусь
(боль на выдохе — верный признак),
что ж поделаешь. Значит, пусть.

/я люблю тебя больше жизни/

Приезжаешь — и цветные солнца
где-то в глубине моей вселенной
день за днем мой внутренний создатель
зажигает в сумраке галактик,
в небеса воскресшие несется,
поднимает радуги с коленей,
собирает музыку, andante
превращая в vivo такт за тактом,
с каждым днем вплетая звук за звуком,
делая возвышенней и ярче,
(в лучшую симфонию вложите
ветер, шум прибоя, крики чаек. ),
радуется, глядя близоруко
на Мечту, что стала Настоящим.
Уезжаешь.
Внутренний крушитель
всё
одновременно
выключает.

лбом в шею уткнуться и слушать:
вибрирует сладко,
и там, где сливаются души,
идет подзарядка.

раздельно мы — два человека
влюбленных, а слитно
мы — небо и горы, деревья и реки,
душа и молитва.

жара. одежда мокрая насквозь.
иду и плавлюсь плиткой шоколада.
не хочется распущенных волос,
нарядов и косметики не надо…

а надо одиночества в тиши
под сенью ивы возле водоёма.
а надо ощущения души:
я — дома…

В познании человека до поры
так много заблуждений, темных пятен…
Какой огромный мир сокрыт внутри!
Как он непостижим и необъятен!

И невозможно этот мир познать,
приборами энергии измерив, —
лишь осознать, избавившись от сна,
для Пробужденья открывая двери

Пытаясь важное понять,
весь день молчу, смеясь и плача.
И Мир живёт внутри меня,
живёт — и видится иначе.

Без тени свет неощутим.
То и другое в идеале —
две грани одного Пути.
Две стороны одной медали.

Без Тьмы не мог быть явлен Свет,
как без зимы — весны цветенье.
Вот он — единственный ответ:
Свет узнавать в движеньях тени,

быть частью мира — как дышать,
вплетать себя без выгод личных,
и это будет первый шаг
туда, где Мир и есть — Всевышний.

Надсмотрщик, раб и господин —
узлы одной спирали длинной.
Теперь я вижу: Мир — един.
Всё, в нём живущее, — Едино.

Соблазн делить — на «там» и «здесь»
коварен непреодолимо,
но всё, что было-будет-есть,
в своём Истоке — неделимо.

Не измерим ни вглубь, ни вширь,
и многогранен бесконечно,
Мир только сердцем постижим,
открытым сердцем человечьим.

Подвластен ритму перемен,
меняя запах, звук и облик,
Создателем благословен,
и в нем мы все живем бок о бок,

как пальцы на одной руке,
у каждого — своя задача:
кто — улыбаясь, налегке,
кто — нелегко, терпя и плача,

кто выбирает просто — жить,
кто — добрым быть, а кто — жестоким
(для воспитания души
у каждого — свои уроки).

И ясно, отчего грешно
друг другу лгать, друг друга ранить:
мы — многоликое Одно,
нам всем являть собой дано
Его божественные грани.

— Справочная! Скорей, говорите фамилию!
Сквозь ком — говорю. А в ответ: «Он в реанимации,
35 и 9 с утра, состоянье — тяжёлое.»
Отключаюсь, едва попадая дрожащими пальцами,
и сжимаюсь от боли и горечи, плечи ссутулив.
И прошу, и прошу, чтобы спас, и простил, и помиловал.
но крадется немыслимый страх по сердечному жёлобу,
и трещат, и трещат от натуги надежды канаты.
День шестой (век шестой). Я звоню — ничего не меняется.
ничего не меняется. не переводят в палату.
ничего не меняется, кроме температуры.
я реву, и пишу, и не знаю, зачем это надо.

убиты нервы — все, до одного.
в душе гремит, сознание калеча.
а можно, чтобы я — вместо него.
так нам обоим точно будет легче.

всё обрушилось в краткий миг
уплыла земля из-под ног
жизнетворный иссяк родник
сердце брошено в чугунок

только память о том, как — «мы»,
греет — жжет — испаряет сок —
сердце жарится.
мой кумир,
посолю тебе — съешь кусок.

Может, где-то — не в этом мире —
у меня есть семья и дом

/в этом — временные квартиры,
переезды, на жизнь — с трудом. /

Может, в нём веселятся дети,
муж — любимый, родной и мой,

/в этом я всё ищу ответы,
как мне путь отыскать «домой»/

есть компьютеры у мальчишек,
и отец им — и меч, и щит,

/лоб устал от набитых шишек,
от ошибок судьба горчит/

у девчонок всего по много,
мама — нежность, уют, любовь

/просто верю тебе, как Богу,
слепо следую за тобой/

В доме том никогда не плачут,
разве лишь — посмотрев кино

/просто я не могла — иначе,
а иначе — ушла б давно. /

Не глупа, не больна, не шизик.
Понимаешь ли, в чём секрет.
я люблю тебя больше жизни.
В этом я не ошиблась, нет.

Она хорошая и славная, она —
моя вина, смолой текущая по жилам.
Она не знала. И была тебе верна.
Я виновата. А она не заслужила.

Сегодня мне легче: не жжет, не трясет изнутри
всё то, что трясло и терзало и нощно и денно.
Сегодня мне легче: я с миром могу говорить,
уже не страшась ни вины, ни камней осуждений.

Сегодня мне легче, гораздо светлей, чем вчера:
без тьмы эгоизма, без ревности и без укора
я всё принимаю. Готовлюсь на исповедь в храм.
И верю, и знаю: теперь ты поправишься скоро.

Сходила на исповедь: правда в груди отлегло.
С мирянами слившись, крестилась, сгибаясь в поклоне.
Не верится даже, так тихо внутри и светло.
Впервые за эти недели — светло и спокойно.

Останутся в прошлом и праздники наши, и быт,
все скорби излечатся: время — талантливый лекарь.
Ты не беспокойся, я буду, как прежде, любить
как самого ближнего мне навсегда человека.

всё расставлено по местам.
девять суток, как мы в разлуке.
ты — заложник болезни там,
где мои не достанут руки.

всё расставлено по местам.
вы — семья с многолетним стажем:
сыновья, тренировки, штамп…
я не смею приехать даже

всё расставлено по местам
в этом зримом реальном мире,
я устала, и ты устал
быть мишенью в небесном тире

всей душою к твоей прильну
вопреки неединству судеб,
и никто, что слились в одну,
не заметит — и не осудит.

любить, не зная, как ты, где и с кем —
для сердца это непомерно много.
разбит чудесный замок на песке,
у каждого из нас — своя дорога.

каким путем и с кем бы ты ни шёл,
иду — своим путем — с тобою в ногу:
мне лишь с тобой светло и хорошо
и с Богом

мир, в котором тепло, и никто никого не ест,
не клюёт, не кусает, не гонит, не предаёт,
женихов в этом мире хватает на всех невест,
и встречается каждому сразу своё-своё,

мир, где солнечно, зелено, в каждом дому — уют,
в каждом сердце — по счастью, и сила добра — в руках,
мир, где правит любовь, где не ссорятся и не лгут,
потому, что и незачем, и позабыли, как.

мир, в котором так радостно всё на двоих делить,
умножая таланты, сложив воедино все,
мир, который разрушить однажды, нажав «делит»,
не захочет Создатель, гуляющий по росе

В мире было темно и морозно.
Но внезапно случилось такое.
Будто кто-то все солнца и звезды
засветил всемогущей рукою,

поделился Любви благодатью —
это просто не выразить словом:
всё, чем в жизни владела, отдать я
без сомненья была бы готова,

так томилось в груди и мерцало
от волшебных небесных вибраций.
Отрешиться от бренного — мало,
можно с жизнью без страха расстаться,

осязая: куда переходишь,
где — твой дом, что в тебе — не истлеет,
будет жить, обретая свободу,
возростая, безмерно светлея.

Так отшельник, не понят земными,
всё мирское в себе уничтожив,
наполняясь дарами иными,
обретает сокровище Божье.

Я думала, Ты — лишь безликий Источник
энергий, идей и сил.
Искала в пространстве Твой видимый почерк
я множество лет и зим.

Копила сигналы Твои и приметы,
подарки Твои берегла,
нуждалась в Тебе каждый день, и при этом
увидеть Тебя не могла.

Спасибо, что встроил в меня маячочек,
который меня будил,
давал Тебя чуточку ближе и чётче,
твердил мне: «. ищи. иди. «

Искала духовности и просветленья,
рецептов, учителей,
впервые увидела тленное — тленным,
царящим на этой земле.

Впервые себя осознала частицей
Бессмертного Бога-Творца,
с которой плохое не может случиться,
которой не будет конца.

И думала: вот оно — то, что пыталась,
найти; тут и тьма, и свет
в Творце — неделимы, и значит, всё, аллес,
и выбора — просто нет.

И значит, все боги-религии-тропы
к вершине ведут одной.
Но Ты погрузил в удивительный опыт,
где я ощутила дно.

Дно жизни, дно сердца, предел человечий,
когда больше — всё! — не могу!
Душа — то, что в нас ощущается вечным, —
измучилась в адском кругу.

И поиск ума вдруг утратил значенье,
И вголос кричала душа:
«Ну где же Ты, Бог?! Так блуждаю зачем я?!
Ну сделай навстречу хоть шаг.

О, Боже, я будто бы в темном ущелье!
Открой мне Себя Самого!»
И Ты мне ответил. И дал утешенье.
И за руку взял. И повел.

Ты — есть! Ты — живой!) Ликования в сердце
и трепета мне не унять!
Люби, омывай, извлекай заусенцы,
веди же, учи же меня!

Я знаю теперь: быть с Тобой — это выбор,
и тьмы никакой в Тебе нет.
И тот, кто при жизни не выбрал — тот выбыл
туда, где отсутствует Свет.

И пусть я из грешных, неправедных женщин,
не знаю, что ждет впереди,
но мой маячок Твоим голосом шепчет:
«Не бойся. иди. иди. «

Душа на землю устремилась —
стать Дочерью Отца.
Проснулась в теле — и забылось,
что знала, — до конца.

Жила, как чувствовала, в мире,
по высшему томясь.
Всё, как должно: семья, квартира,
карьера удалась.

Но так чего-то не хватало
на самой глубине!
Как будто бы успеха — мало,
как будто Счастья — нет.

Как будто Счастье — . не в успехе.
А в чем? — В Любви Отца.
Пришел, минуя все помехи,
ответ, как будто сам.

Душа наполнилась Любовью,
да так, что допьяна!
И осознала: остальное —
приложится сполна!

Где взять слова, чтоб выразить могли
экстаз Любви и глубину восторга,
когда настолько, что не нужен лик,
чтоб видеть Тебя явственно. Настолько.

Внезапный незаслуженный Поток
обрушился, накрыл, объял Собою,
сладит и опьяняет и глоток,
а тут — вот так, накрыло с головою.

Дышу, и ощущаю: сквозь меня
струится Жизнь немыслимым потоком.
и страшно наступить на муравья
и бабочку обидеть ненароком.

Травинка, жук, цветок — всё есть Любовь,
все дышит и живёт Твоей Любовью,
так явственна их движимость Тобой,
что больно помешать из них любому.

О Боже, слаще жизни Твой елей.
Прости мои ошибки и проступки.
В руках Твоих я становлюсь светлей
и чувствую себя травинкой хрупкой.

Вот мое сердце — распахнуто настежь.
Входи и не бойся — не ранит оно.
Нет ни защит, ни бойцов коренастых.
Мхом и травою выстлано дно.

Располагайся, пусть будет комфортно.
Кажется с виду оно небольшим?
Это лишь видимость, внешняя форма.
Внутрь войдешь — там пространство и ширь,

много отсеков, ходов, помещений,
все, что захочешь: леса и моря,
горы и тайны глубоких ущелий,
и Проводник, чтоб никто не застрял.

Там водопады, сияние радуг,
птицы поют и цикады звенят.
Каждого любит и каждому радо
сердце, и всякого хочет обнять.

Если боишься испачкать — не бойся!
Грязь, что прилипла к тебе на Пути,
смоется раз, или два, или восемь.
Прямо сейчас, как ты есть — заходи!

Если шипами боишься поранить —
не беспокойся: ведь я — не боюсь.
Я и сама в этом сердце, как в храме,
где исцелит и помажет бальзамом,
слезы утрет и одарит дарами,
Тот, Кому жизнь отдала: Иисус.

Источник