Кто написал человек с луны
8 сентября 1871 года в двенадцать часов дня корвет «Витязь» вошёл в залив Астролябия.
Лязгнула якорная цепь. Пар со свистом вырвался из трубы парохода. С «Витязя» спустили шлюпку, и трое человек прыгнули в неё. Капитан парохода перегнулся через борт и, щурясь от солнца, смотрел на них.
— Николай Николаевич, — крикнул он, — захватили бы ещё людей! Кто их там знает, папуасов этих. Видите, сколько их на берегу. Ещё случится что-нибудь…
Человек в белой шляпе, один из трёх находившихся в лодке, поднял лицо.
Из-под чёрных усов блеснули белые зубы. Он улыбался.
— Не бойтесь, капитан. Ничего со мной не случится.
— А ружьё у вас есть? Где ваше ружьё? Я же говорил вам, чтобы вы захватили оружие!
Человек в белой шляпе покачал головой:
— Есть бусы, есть ленты, есть материя. Зачем мне ружья? Я предпочитаю разговаривать без пороха.
И, махнув шляпой, опустился на скамью шлюпки. Вёсла поднялись, описав полукруг, разрезали воду. Узкий след побежал за рванувшейся вперёд лодкой.
Капитан вытер лоб, покачал головой и уже не громко, а тихо, сквозь зубы, пробормотал себе под нос:
— Только один Миклухо-Маклай способен на это! К дикарям, к людоедам — и вот так: без ружья, без револьвера, без охраны…
Он сердито сунул в рот свою коротенькую трубочку и запыхтел, раскуривая её.
Шлюпка шла к берегу уверенно и быстро. Миклухо-Маклаю казалось, что берег сам наплывает на его маленькое судёнышко. Всё ближе и ближе становилась жёлтая полоса песка. Выше вырастали горы. Тёмная масса густой зелени превращалась в заросли узорчатых пальм. С прибрежных скал свешивались прямо в воду сильные, гибкие ветки вьющихся растений. Ветер доносил пряный и сладкий аромат незнакомых цветов и трав. Между деревьями вдалеке поднимались тонкие струйки дыма. Там жили люди. Люди были и на берегу. Миклухо-Маклай уже ясно различал их. Они робко жались друг к другу, молчаливо ждали приближения шлюпки. Тёмные обнажённые тела блестели на солнце, как хорошо отполированное дерево. Пестрели цветы, воткнутые в густые курчавые волосы.
Миклухо-Маклай, стоя в шлюпке, смотрел на берег. Глаза его внимательно следили за каждым движением столпившихся на берегу людей. Так вот они, его товарищи, с которыми он будет жить столько времени лицом к лицу, с глазу на глаз! Вот они, его будущие друзья, а может быть, и враги, кто знает! Говорят, они до сих пор ещё едят человечье мясо. Белые люди называют их дикарями. Ему столько рассказывали об их жестокости и лукавстве! А они, кажется, сами боятся его. Как хорошо, что он не взял с собой ни оружия, ни охраны! Он приехал к ним как друг, и они должны знать это.
Люди на берегу испуганно зашевелились. Бросившись к кустам, они помедлили две-три минуты, а потом вдруг, как по команде, исчезли в густой чаще зелени. Кокосовый орех, оставленный папуасами, лежал на берегу. Уж не хотели ли они умилостивить пришельцев этим подарком?
— Я не выйду: они боятся меня, — сказал Миклухо-Маклай. — Подождём ещё несколько минут.
И он снова спокойно опустился на скамейку.
Чёрная рука осторожно раздвинула ветви. Высокий человек, вооружённый длинным копьём, медленно шагнул вперёд. Он поднял копьё высоко над головой и знаком показал Маклаю на море.
«Вернись! Уйди от нас! — говорил его жест. — Мы не хотим, чтобы ты был здесь. Мы не знаем тебя. Ты чужой. Ты враг».
Маклай протянул вперёд руку с длинными полосами красной блестящей материи. Он несколько раз взмахнул ими в знак приветствия и бросил далеко перед собой в белую пену прибоя. Волны тихонько потянули ленты за собой и швырнули на камни.
— Гребите назад! — скомандовал Маклай своим спутникам. — При нас они ни за что не притронутся к этим лоскуткам. Отплывём подальше и посмотрим, что будет.
Сильный взмах вёсел отбросил шлюпку назад. Несколько папуасов снова показались на берегу. Робко поглядывая на шлюпку, они вошли в воду. Наконец более храбрый нерешительно протянул руку к красным лоскутьям.
— Гребите вдоль берега, — сказал Маклай. — Видите отмель? Там нет никого, там и выйдем. Здесь мы только испугаем их.
Шлюпка мягко врезалась в песок. Узенькая тропинка начиналась прямо от берега.
— Не ходите за мной. Я скоро вернусь, — сказал Маклай своим спутникам и быстро зашагал вверх по лесной тропинке,
Маклай раздвинул ветки и осмотрелся. Узенькая тропинка привела его к широкой, хорошо утоптанной площадке. Кругом стояли хижины. Их крыши были сделаны из пальмовых листьев, двери были открыты. Окон не было. Свет проникал в жилище только через дверь, и, остановившись у входа, Маклай с трудом рассмотрел в темноте очаг, сложенный из камней, помост из бамбука, очевидно для спанья, кое-где по стенам связки перьев и раковин, а в глубине, в темноте, под самой крышей, — человеческий череп. Череп был совсем чёрный от копоти, и Маклай заметил его не сразу.
Источник
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Человек с луны.
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
8 сентября 1871 года в двенадцать часов дня корвет «Витязь» вошел в залив Астролябия.
Лязгнула якорная цепь. Пар со свистом вырвался из трубы парохода. С «Витязя» спустили шлюпку, и трое человек прыгнули в нее. Капитан парохода перегнулся через борт и, щурясь от солнца, смотрел на них.
— Николай Николаевич,— крикнул он,— захватили бы еще людей! Кто их там знает, папуасов этих. Видите, сколько их на берегу. Еще случится что-нибудь…
Человек в белой шляпе, один из трех находившихся в лодке, поднял лицо.
Из-под черных усов блеснули белые зубы. Он улыбался.
— Не бойтесь, капитан. Ничего со мной не случится.
— А ружье у вас есть? Где ваше ружье? Я же говорил вам, чтобы вы захватили оружие!.
Человек в белой шляпе покачал головой:
— Есть бусы, есть ленты, есть материя. Зачем мне ружья? Я предпочитаю разговаривать без пороха.
И, махнув шляпой, опустился на скамью шлюпки. Весла поднялись, описав полукруг, разрезали воду. Узкий след побежал за рванувшейся вперед лодкой.
Капитан вытер лоб, покачал головой и уже не громко, а тихо, сквозь зубы, пробормотал себе под нос:
— Только один Миклухо-Маклай способен на это! К дикарям, к людоедам — и вот так: без ружья, без револьвера, без охраны…
Он сердито сунул в рот свою коротенькую трубочку и запыхтел, раскуривая ее.
Шлюпка шла к берегу уверенно и быстро. Миклухо-Маклаю казалось, что берег сам наплывает на его маленькое суденышко. Все ближе и ближе становилась желтая полоса песка. Выше вырастали горы. Темная масса густой зелени превращалась в заросли узорчатых пальм. С прибрежных скал свешивались прямо в воду сильные, гибкие ветки вьющихся растений. Ветер доносил пряный и сладкий аромат незнакомых цветов и трав. Между деревьями вдалеке поднимались тонкие струйки дыма. Там жили люди. Люди были и на берегу. Миклухо-Маклай уже ясно различал их. Они робко жались друг к другу, молчаливо ждали приближения шлюпки. Темные обнаженные тела блестели на солнце, как хорошо отполированное дерево. Пестрели цветы, воткнутые в густые курчавые волосы.
Миклухо-Маклай, стоя в шлюпке, смотрел на берег. Глаза его внимательно следили за каждым движением столпившихся на берегу людей. Так вот они, его товарищи, с которыми он будет жить столько времени лицом к лицу, с глазу на глаз! Вот они, его будущие друзья, а может быть, и враги, кто знает! Говорят, они до сих пор еще едят человечье мясо. Белые люди называют их дикарями. Ему столько рассказывали об их жестокости и лукавстве! А они, кажется, сами боятся его. Как хорошо, что он не взял с собой ни оружия, ни охраны! Он приехал к ним как друг, и они должны знать это.
Люди на берегу испуганно зашевелились. Бросившись к кустам, они помедлили две-тре минуты, а потом вдруг, как по команде, исчезли в густой чаще зелени. Кокосовый орех, оставленный папуасами, лежал на берегу. Уж не хотели ли они умилостивить пришельцев этим подарком?
— Я не выйду: они боятся меня,— сказал Миклухо-Маклай.— Подождем еще несколько минут.
И он снова спокойно опустился на скамейку.
Черная рука осторожно раздвинула ветви. Высокий человек, вооруженный длинным копьем, медленно шагнул вперед. Он поднял копье высоко над головой и знаком показал Маклаю на море.
«Вернись! Уйди от нас! — говорил его жест.— Мы не хотим, чтобы ты был здесь. Мы не знаем тебя. Ты чужой. Ты враг».
Маклай протянул вперед руку с длинными полосами красной блестящей материи. Он несколько раз взмахнул ими в знак приветствия и бросил далеко перед собой в белую пену прибоя. Волны тихонько потянули ленты за собой и швырнули на камни.
— Гребите назад! — скомандовал Маклай своим спутникам.— При нас они ни за что не притронутся к этим лоскуткам. Отплывем подальше и посмотрим, что будет.
Сильный взмах весел отбросил шлюпку назад. Несколько папуасов снова показались на берегу. Робко поглядывая на шлюпку, они вошли в воду. Наконец
более храбрый нерешительно протянул руку к красным лоскутьям.
— Гребите вдоль берега,— сказал Маклай.— Видите отмель? Там нет никого, там и выйдем. Здесь мы только испугаем их.
Шлюпка мягко врезалась в песок. Узенькая тропинка начиналась прямо от берега.
— Не ходите за мной. Я скоро вернусь,— сказал Маклай своим спутникам и быстро зашагал вверх по лесной тропинке.
Маклай раздвинул ветки и осмотрелся. Узенькая тропинка привела его к широкой, хорошо утоптанной площадке. Кругом стояли хижины. Их крыши были сделаны из пальмовых листьев, двери были открыты. Окон не было. Свет проникал в жилище только через дверь, и, остановившись у входа, Маклай с трудом рассмотрел в темноте очаг, сложенный из камней, помост из бамбука, очевидно для спанья, кое-где по стенам связки перьев и раковин, а в глубине, в темноте, под самой крышей,— человеческий череп. Череп был совсем черный от копоти, и Маклай заметил его не сразу.
Маклай отошел от хижины на несколько шагов и остановился на середине площадки.
Кругом, казалось, не было ни души. В листве деревьев мирно пели птицы. В траве трещали насекомые. Тени от веток колыхались на утоптанной земле.
Но люди, очевидно, только что были здесь. Недопитый кокосовый орех с «молоком» — беловатой жидкостью — еще валялся на земле. Брошенное в кусты весло было влажно. Расколотый бамбук лежал у входа в хижину. Здесь кто-то только что работал над ним. Неоконченное ожерелье из раковин висело, зацепившись за куст: его уронили на бегу, и раковинки ссылались с тихим шумом, медленно соскальзывая с волокнистой травинки, на которую они были нанизаны.
Маклай стоял, прислушиваясь к пению птиц, звону цикад, шуму быстрого горного ручья. Шорох позади вдруг привлек его внимание. Он быстро обернулся и увидел человека. Человек замер на месте, потом вздрогнул и бросился бежать.
— Стой! Стой! — крикнул Маклай и кинулся за ним, ощупывая на бегу карманы.
Несколько лоскутков и лент попалось ему под руку. Маклай вытащил один из обрывков и высоко взмахнул им:
— Стой! Не бойся! Я не сделаю тебе ничего плохого! Я друг! Слышишь? Я друг!
Голос Маклая звучал ласково и просительно.
Бегущий человек как будто понял его. Он остановился и посмотрел на Маклая.
Николай Николаевич медленно подошел к папуасу и так же медленно, боясь испугать лишним движением, протянул ему красный лоскут. Папуас осторожно взял его и внимательно осмотрел, переворачивая то на одну, то на другую сторону.
И вдруг, засмеявшись, быстро и ловко повязал лоскут на свою курчавую голову.
Маклай жадно всматривался в лицо папуаса. Нет, страшного в нем не было ничего!
Из-под нависших бровей на него смотрели любопытные глаза. Большой рот, почти скрытый бородой и
Источник
Кто написал человек с луны
Миклухо-Маклай Николай Николаевич. Человек с Луны
Дневники, статьи, письма Н. Н. Миклухо-Маклая
Составление, подготовка текстов, комментарий и послесловие Б. Н. ПУТИЛОВА
Письмо Л. Н. Толстого Н. Н. Миклухо-Маклаю (25 сентября 1886 г.)
Ответное письмо Н. Н. Миклухо-Маклая (С.-Петербург, 29 января 1887 г.)
Первое пребывание на берегу Маклая в Новой Гвинее от сент. 1871 г. по дек. 1872 г.
Из статьи «Почему я выбрал Новую Гвинею» (1871 г.)
Из письма Ф. Р. Остен-Сакену (Тернате, Молуккские острова, 4 февраля 1873 г.)
Из статьи «Антропология и этнология меланезийцев» (1886 г.)
Из статьи «Краткое сообщение о моем пребывании на восточном берегу ос. Новой Гвинеи в 1871–1872 годах»
Из письма матери, Екатерине Семеновне (Тернате, февраль 1873 г.)
Из письма сестре Ольге (Тернате, февраль 1873 г.)
Из письма матери (Гонконг, апрель 1873 г.)
Из письма другу А. А. Мещерскому (Гонконг, апрель 1873 г.)
Из письма председателю Русского географического общества вел. кн. Константину Николаевичу (Гонконг, май 1873 г.)
Из письма другу А. А. Мещерскому (Бюйтензорг, о-в Ява, июль 1873 г.)
Из письма ему же (Бюйтензорг, ноябрь 1873 г.)
Из письма ему же. (Амбоина. Восточная Индонезия, январь 1874 г.)
Из письма ему же (Гесир, Восточная Индонезия, февраль 1874 г.)
Вторая поездка в Новую Гвинею
Из сообщения о путешествиях, сделанного в Русском географическом обществе в 1882 г.
Из меморандума генерал-губернатору Нидерландской Индии
Два путешествия по Малаккскому полуострову 1874–1875 гг.
(Из писем в Русское географическое общество)
Секретарю Русского географического общества (Бюйтензорг, декабрь 1875 г.)
Из письма другу А. А. Мещерскому (Тихий океан, март 1876 г.)
Секретарю Русского географического общества (Тихий океан, шхуна «Sea Bird», май 1876 г.)
Из письма ему же (3 июля 1876 г. Конфиденциально)
Из дневника второго путешествия на Берег Маклая (1876 1877 гг.)
Из письма А. А. Мещерскому (сентябрь, мыс Бугарлом, ноябрь 1877 г., около о-ва Агомес)
Из статьи о втором пребывании на Берегу Маклая (1877 г.)
Из сообщения о путешествиях, сделанного в Русском географическом обществе в 1882 г.
Из письма вице-председателю Русского географического общества П. П. Семенову (Сингапур, январь 1878 г.)
Из письма другу Ф. Р. Остен-Сакену (Сингапур, апрель 1878 г.)
Из письма сестре Ольге (Сидней, август 1878 г.)
Из письма сэру Артуру Гордону, британскому верховному комиссару в западной части Тихого океана (Сидней, январь 1879 г.)
Из письма П. П. Семенову (Сидней, 13 февраля 1879 г.)
Из дневника путешествия на острова Меланезии в 1879 г.
Из письма великому князю Николаю Михайловичу (Сидней, июнь 1881 г.)
Из письма брату Михаилу (на пути в Россию, фрегат «Герцог Эдинбургский», апрель 1882 г.)
Из письма ему же (крейсер «Азия», Александрия, июнь 1882 г.)
Из письма вице-председателю Русского географического общества П. П. Семенову (крейсер «Азия», Александрия, июль 1882 г.)
Из письма Ф. Р. Остен-Сакену (конфиденциально, крейсер «Азия», Александрия, июль 1882 г.)
Из письма ему же (броненосный корабль «Пeтp Великий». Шербург. 15/27 августа 1882 г.)
Из интервью корреспонденту газеты «Новости и Биржевая газета» (С.-Петербург, сентябрь 1882 г.)
Из выступления в Географическом обществе (I октября 1882 г.)
Из выступления там же 8 октября
Третье посещение Берега Маклая (1883 г.)
Из письма лорду Дерби, статс-секретарю колоний (Сидней, октябрь 1883 г.)
Телеграмма гофмаршалу, князю В. С. Оболенскому (Сидней, ноябрь 1883 г.)
Из письма брату Михаилу (Сидней, ноябрь 1883 г.)
Из письма адмиралу Вильсону (Австралия, март 1884 г.)
Из письма английскому знакомому Масгребу (Австралия, март 1884 г.)
Телеграмма канцлеру Бисмарку (Мельбурн, январь 1885 г.)
Из письма министру иностранных дел России Н. К. Гирсу (Мельбурн, январь 1885 г.)
Из письма императору Александру III (С.-Петербург, июль 1886 г.)
Из письма министру иностранных дел Н. К. Гирсу (С.-Петербург, август 1886 г.)
Письмо в редакцию петербургских газет (С.-Петербург, февраль 1887 г.)
Из письма брату Сергею (С.-Петербург, март 1887 г.)
Из письма Наталии Александровне Герцен (?). (По пути в Австралию, пароход «Неккар», апрель — май 1887 г.)
Из письма неизвестному лицу (май 1887 г.)
Из письма брату Михаилу (С.-Петербург, сентябрь 1887 г.)
Из письма ему же (январь, 1888 г.)
Профессору-антропологу А. П. Богданову (С.-Петербург, клиника Вилие, 15 марта 1888 г.)
Послесловие. Б. Н. Путилов
Аннотация редакции: В книге помещены путевые дневники, статьи и
письма великого русского путешественника, ученого-гуманиста
Николая Николаевича Миклухо-Маклая. Центральное место занимают
его рассказы о пребывании на Берегу Маклая, о взаимоотношениях с
папуасами, о торжестве дружбы, человечности, взаимопонимания. В
книге раскрываются нравственный облик русского ученого-демократа
и его жизненные принципы, предстает трудный, исполненный
драматизма жизненный путь.
Многоуважаемый Николай Николаевич!
Очень благодарен за присылку ваших брошюр. Я с радостью их прочел и нашел в них кое-что из того, что меня интересует. Интересует — не интересует, а умиляет и приводит в восхищение в вашей деятельности то, что, сколько мне известно, вы первый несомненно опытом доказали, что человек везде человек, т. е. доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой. И вы доказали это подвигом истинного мужества, которое так редко встречается в нашем обществе, что люди нашего общества даже его и не понимают. Мне ваше дело представляется так: люди жили так долго под обманом насилия, что наивно убедились в том, и насилующие и насилуемые, что это-то уродливое отношение людей, не только между людоедами и нехристианами, но и между христианами, и есть самое нормальное. И вдруг один человек, под предлогом научных исследований (пожалуйста, простите меня за откровенное выражение моих убеждений), является один среди самых страшных диких, вооруженный вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что все то безобразное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший humbug (т. е. вздор. — Б. П.), от которого давно пора освободиться людям, хотящим жить разумно. Вот это-то меня в вашей деятельности трогает и восхищает, и поэтому-то я особенно желаю вас видеть и войти в общение с вами. Мне хочется вам сказать следующее: если ваши коллекции очень важны, важнее всего, что собрано до сих пор во всем мире, то и в этом случае все коллекции ваши и все наблюдения научные ничто в сравнении с тем наблюдением о свойствах человека, которые вы сделали, поселившись среди диких и войдя в общение с ними и воздействуя на них одним разумом, и поэтому, ради всего святого, изложите с величайшей подробностью и свойственной вам строгой правдивостью все ваши отношения человека с человеком, в которые вы вступили там с людьми. Не знаю, какой вклад в науку, ту, которой вы служите, составят ваши коллекции и открытия, но ваш опыт общения с дикими составит эпоху в той науке, которой я служу, — в науке о том, как жить людям друг с другом. Напишите эту историю, и вы сослужите большую и хорошую службу человечеству. На вашем месте я бы описал подробно все свои похождения, отстранив все, кроме отношений с людьми. Не взыщите за нескладность письма. Я болен и пишу лежа, с неперестающей болью. Пишите мне и не возражайте на мои нападки на научные наблюдения. Я беру эти слова назад, а отвечайте на существенное. А если заедете, хорошо было бы.
Источник