Текст песни Виктор Луферов — Баллада о связке разноцветных шаров
Где вы были в то утро,
Когда солнце окрасило крыши домов
Перламутром,
Когда окна раскрылись, как крылья стрекоз,
И по улице шел одинокий прохожий…
А в руке он держал
Разноцветную связку шаров.
Солнца шар золотой,
Шар Земли голубой,
Одуванчика шар серебристый,
Ярко красный шар сердца
И радужный шар надувной.
Где вы были в тот день,
Когда туча набросила тень
на дома, как вуаль,
И из складок ее выпал ветер…
И тотчас подхватив
Легкий радужный шар,
Он унес его вдаль.
А в неловких руках
Вдруг забился под ветром цветок,
Как серебреный мотылек,
И погас как свеча…
И не будет Луна освещать уже завтра
Этот хрупкий цветок с душой астронавта.
Где вы были в тот вечер,
Когда вспыхнул закатный пожар
И расплавился шар –
Ярко красный шар сердца…
И упал человек, тот который мечтал
Пронести сквозь наш век
Разноцветную связку шаров.
Солнца шар золотой,
Шар Земли голубой…
Where were you that morning
When the sun painted the roofs of houses
Mother of Pearl
When the windows opened like dragonfly wings
And a lone passerby walked along the street .
And in his hand he held
Multi-colored bunch of balls.
The sun’s ball is golden,
Earth globe blue
Dandelion ball silver,
Bright Red Balloon Hearts
And a rainbow ball inflatable.
Where were you that day
When the cloud cast a shadow
at home like a veil
And the wind fell out of her folds .
And immediately grabbing
Light rainbow ball
He carried him into the distance.
And in awkward hands
Suddenly a flower hid in the wind
Like a silver moth
And went out like a candle .
And the moon will not light tomorrow
This fragile flower with the soul of an astronaut.
Where were you that night
When the sunset fire broke out
And the ball melted —
A bright red ball of heart .
And the man fell, the one who dreamed
Carry through our century
Multi-colored bunch of balls.
The sun’s ball is golden,
Earth globe blue .
Источник
Текст песни Виктор Луферов — Баллада о разноцветных шарах
| Где вы были в то утро, Когда солнце окрасило крыши домов Перламутром, Когда окна раскрылись, как крылья стрекоз, И по улице шел одинокий прохожий… А в руке он держал Разноцветную связку шаров. |
Солнца шар золотой,
Шар Земли голубой,
Одуванчика шар серебристый,
Ярко красный шар сердца
И радужный шар надувной.
Где вы были в тот день,
Когда туча набросила тень
на дома, как вуаль,
И из складок ее выпал ветер…
И тотчас подхватив
Легкий радужный шар,
Он унес его вдаль.
А в неловких руках
Вдруг забился под ветром цветок,
Как серебреный мотылек,
И погас как свеча…
И не будет Луна освещать уже завтра
Этот хрупкий цветок с душой астронавта.
Где вы были в тот вечер,
Когда вспыхнул закатный пожар
И расплавился шар –
Ярко красный шар сердца…
И упал человек, тот который мечтал
Пронести сквозь наш век
Разноцветную связку шаров.
Солнца шар золотой,
Шар Земли голубой…
Смотрите также:
Все тексты Виктор Луферов >>>
Where were you in the morning
When the sun colored the rooftops
mother of pearl ,
When the windows were opened , like the wings of dragonflies ,
And the street was a lone passerby .
And in his hand he held
Multicolored bunch of balloons.
Sun golden sphere ,
Earth blue ball ,
Dandelion silver ball ,
Bright red heart balloon
And rainbow inflatable balloon .
Where were you the day
When the cloud cast a shadow
at home, such as veil,
And it fell out of the folds of the wind .
And immediately picked up
Easy rainbow ball
He took it away .
And in the hands of the awkward
Suddenly the wind hammered flower,
As silvering moth
And went out like a candle .
I will not cover the moon tomorrow
This delicate flower with the soul of an astronaut .
Where were you that night ,
When the fire broke out sunset
And melts ball —
Bright red heart balloon .
And the man fell , he who dreamed
Carry through our age
Multicolored bunch of balloons.
Sun golden sphere ,
Earth blue ball .
Источник
Когда солнце окрасило крыши
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
Аманда шла, наклонив голову и закусив губу. К счастью, ее дом был недалеко, всего в нескольких кварталах. Она старалась не вспоминать о том, что испытала с Мартином, и думать только о своей спальне, о своей кровати.
Тихо чертыхаясь, она разжигала свой гнев, потому что не могла дать волю чувствам. Сейчас, наверное, два или три часа утра. Лондон спит глубоким сном, улицы пусты. Она не возражала бы, если бы Мартин догнал ее, однако она не намерена обсуждать свадьбу до тех пор, пока все не обдумает, не проанализирует и не решит, как быть дальше.
А чтобы это решить, нужно распутать тот клубок, который он так мастерски запутал.
Мартин догнал ее и пошел рядом. Аманда чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
— Я хочу узнать, правильно ли я все понимаю. — По его тону было ясно, что он с трудом сдерживает себя. — Ты положила на меня глаз в нашу первую встречу. С самого начала у тебя была одна цель — пробраться ко мне в постель. Ты в этом преуспела — и что? Отступаешь в панике?
Они дошли до угла Аппер-Брук-стрит. Аманда остановилась и повернулась к нему лицом.
— Я никогда не думала о том, чтобы заставить тебя жениться на себе.
Мартин двигался так стремительно, что Аманда ничего не заметила. Секунду назад они стояли друг перед другом — и вот она прижата к стене дома.
— Если не жениться, тогда что? — Он пристально смотрел ей в глаза. — Чего ты хочешь от меня?
У Аманды бешено стучало сердце.
— Когда я добьюсь того, чего хочу, обещаю, ты об этом узнаешь.
Проскользнув у него под рукой, она завернула за угол и поспешила домой.
— Просто не верится, что ты наконец-то… — Амелия смотрела на сестру расширившимися от удивления глазами. — Это действительно было так здорово?
— Да. Во всяком случае, я так считала. А вот что думал он — никто не знает. И вообще, думал ли он что-нибудь.
— Я думала, ты уверена в том, что он чувствовал то же самое.
В тот момент. А сейчас нет. Сейчас Аманда не могла объяснить, почему она, наслаждаясь ласками Мартина в его роскошной кровати, была так уверена в том, что ей удалось поймать в ловушку своего льва и связать его не общественными условностями, а чистыми и сильными эмоциями.
Она недовольно хмыкнула:
— Как бы то ни было, ему от меня не сбежать. Мы закончили первую партию, но до конца игры еще далеко.
Записка не оказалась для нее неожиданностью. Когда она спустилась к ужину, дворецкий Колторп, прокашлявшись, тайком от всех подал ей на серебряном подносе сложенный вчетверо листок. Она благодарно кивнула, спрятала его в ридикюль и поспешила в столовую, на мучительное семейное сборище, предшествовавшее двум балам и одному рауту.
Ее сила воли была подвергнута тяжелейшему испытанию, однако она выстояла и достала записку только утром, когда вернулась в свою спальню, надела ночную сорочку, расчесала волосы и отпустила горничную.
Удобно устроившись в кресле у камина, она развернула листок. Как она и ожидала, это было приглашение на утреннюю прогулку верхом. Изучив размашистый, уверенный почерк, она сложила записку, минуту смотрела на огонь, а потом бросила ее в камин.
Когда пламя превратило приглашение в пепел, она встала с кресла и направилась к кровати.
Когда часы в Сити пробили пять, он уже стоял на углу, на этот раз без грума, и держал в поводу кобылу. Жеребец нетерпеливо бил копытом.
Аманда наблюдала за ним из давно опустевшей детской. Утро было пасмурным и холодным, солнце еще не встало. Она видела, как укорачивается его тень, по мере того как день вступает в свою силу. Она видела, как он поехал прочь, когда солнце окрасило крыши домов. После этого она спустилась вниз, в свою спальню.
Она решила быть безжалостной. Нельзя давать слабину и сдаваться, нельзя снова встречаться с ним во мраке полусвета. Нельзя вернуться в его логово, нельзя появляться в том мире, который он для себя выбрал.
Если он действительно хочет ее…
Если это так, если он чувствует к ней хотя бы долю того, что чувствует она, тогда он придет к ней. В ее мир, в мир, к которому он повернулся спиной.
Придав своему лицу радостное выражение и растянув губы в улыбке, Аманда повернулась к стоявшей в дверях Амелии.
— Да. — Отложив щетку для волос, которую уже неизвестно сколько держала в руках, она взяла зонтик. — Реджи приехал?
Мартин закрыл за собой парадную дверь и замер на террасе, оглядывая парк. Все аллеи были запружены экипажами: высший свет прогуливался по лужайкам, выставляя себя напоказ, яркие платья дам казались экзотическими цветами на фоне зеленой травы и мужчин, одетых более строго.
Выходит, послеполуденный променад в парке так и остался обязательным мероприятием для представителей высшего общества. Во всяком случае, для дам.
А ему хотелось увидеть одну из этих дам.
Спустившись с террасы, Мартин вышел за ворота и пересек Парк-лейн. Войдя в парк через малые ворота, он направился к тенистому уголку, где, как ему казалось, и должна быть Аманда в окружении толпы.
Мартину безумно хотелось видеть ее. И он не старался понять, чем вызвано такое сильное желание. Нелепо, конечно, что мужчина с его опытом не может смириться с ее уходом, воспринять встречу с ней как мелкий эпизод своей жизни. Не может, несмотря на ее уверенное «нет», отойти в сторону и забыть о ней.
И все потому, что он не в состоянии забыть о том, что было между ними. Забыть ощущение полнейшего удовлетворения, весь тот ураган новых для него чувств. Он до сих пор не понимает, как все произошло, почему он потерял контроль над ходом событий. Не понимает, почему все так резко оборвалось.
Почему она убежала.
Ее бегство лишь подтвердило ее решение. Она его больше не хочет.
Ну и ладно. Стиснув зубы, Мартин шел по лужайкам сквозь нарядную толпу. Собственные слова насмешливо звучали у него в голове. Ничего не ладно. У него такое ощущение, будто он нашел потрясающую драгоценность — обнаружил нечто, что существует только в сказках, — а она отобрала ее у него и ушла.
Мартин разволновался до такой степени, что вынужден был остановиться под деревом и успокоиться. Его план прост. Если он, понаблюдав за ней, убедится, что она счастлива и довольна жизнью, он смирится и уйдет.
Другого и не может быть. Если он ошибся в ней, если он сможет убедить себя в том, что она пошла на эту опасную авантюру исключительно ради развлечения, что ж, ему от этого будет только легче.
Выйдя из-под дерева, Мартин продолжил поиски. Великосветский променад еще не достиг своей кульминации, поэтому для скрытого наблюдения за Амандой народу было маловато, зато найти ее было легче.
И тут он увидел ее.
Она шла рядом с девушкой, очень похожей на нее, своей сестрой-близняшкой. Однако их нельзя было назвать копией друг друга. Девушек сопровождал Реджи Кармартен. Аманда шла в середине, ее лицо закрывал зонтик.
Мартин забежал под раскидистое дерево и стал наблюдать. Сестра Аманды и Кармартен что-то обсуждали, улыбаясь и жестикулируя. Аманда же вступала в разговор, только когда к ней обращались. Она оживала, лучезарно улыбалась и произносила несколько слов, а потом замолкала, глядя под ноги. Ее привычные живость и веселость исчезали, взгляд потухал, на лице появлялось затравленное выражение.
Мартин успел насчитать три таких странных трансформации. Сестра Аманды остро чувствовала ее настроение. Она что-то сказала Реджи, и оба склонили головы к Аманде.
Они пытались приободрить ее.
Реджи указал на группу впереди, Аманда посмотрела туда и отрицательно покачала головой. После непродолжительного обсуждения Аманда махнула рукой в сторону скамейки под деревом. Сестра и Реджи начали возражать, но она была непреклонна. Тогда они разделились: Кармартен с сестрой направились к группе, а Аманда — к скамейке.
Аманда держала зонтик так, чтобы укрыться от посторонних взглядов, а не от солнца. Она радовалась тому, что можно посидеть в одиночестве: сейчас ей меньше всего хотелось вести светские беседы, тем более с Персивалем Литтон-Смитом, которого она заметила в толпе.
А одиночество ей нужно для того, чтобы подумать — в разгар сезона это почти невозможно. Вечером, когда один бал следует за другим, у нее почти не остается времени ни на себя, ни тем более на размышления.
Что, если она ошиблась? Что, если его интерес к ней недостаточен? Что, если он не почувствовал того, что почувствовала она? Что, если. Что, если.
Все эти бесчисленные вопросы не имели ответов. Аманда решила сосредоточиться на том, что, по ее мнению, ей известно. На том, что, по ее ощущениям, является действительным положением вещей. На том, что ей подсказывала интуиция.
Мартин создан для нее — после нескольких лет поиска она была абсолютно в этом уверена. А она создана для него. Мысль о том, что он может связать свою жизнь с менее уверенной в себе женщиной, казалась абсурдной: ведь он будет терроризировать ее, как самый настоящий тиран. И все же…
Аманда категорически отказывалась принять предложение, сделанное под давлением социальных условностей. Когда Мартин заявил, что именно «должен» жениться на ней, все в ней воспротивилось этому. Она просто не хотела верить своим ушам. Но пришлось. А может, он действительно что-то испытывает к ней и использовал довод с «общественными устоями» для того, чтобы скрыть истинные мотивы? А может, он еще и сам не понимает, что чувствует к ней? Кто поймет, что творится в душе этого мужчины?
Тайна за семью печатями, однако в данном случае эта тайна должна быть раскрыта, иначе она просто сойдет с ума. Надо выяснить, что именно он чувствует. Тогда каков ее следующий ход? Допустим, что игра продолжается и он еще не забыл ее.
Эта мысль немного приободрила Аманду, однако она напомнила себе, что львы так не поступают. Львы — собственники, причем они одержимы идеей владеть. Если так, то возвращаться в его мир рискованно. Если она вернется, то окажется в его власти, и именно он будет диктовать правила игры. Нельзя давать ему такое преимущество — кто знает, как он им воспользуется? Она представила несколько направлений развития событий, и все заканчивались вынужденным замужеством. Нет.
Их игра должна продолжаться там, где она наметила, — в высшем свете. Проблема только в том, как его выманить из логова.
С их последней встречи прошло четыре дня. Кроме той записки, от него не было никаких известий. Выслушав его историю из его собственных уст, она поняла, что его антипатия к высшему обществу очень глубока и что он еще не готов разрушить стены, которые сам же и воздвиг. Однако он может прийти в ее мир, если она не пойдет в его. Как бы его поторопить?
Аманда строила планы и тут же отбрасывала их. Она пыталась побороть нарастающее уныние, уверяя себя, что сидеть сложа руки и греться одной надеждой — не в ее духе.
Внезапно холодные длинные пальцы легли ей на плечо возле шеи. От неожиданности она едва не выронила сумочку.
— Нет, сиди на месте.
Мартин убрал руку, и Аманда, повернув голову, подняла на него глаза.
Его лицо ничего не выражало, оно было вежливо-бесстрастным, зато взгляд оказался более красноречивым.
«Где ты была? Почему ты избегаешь меня?»
Она видела в его глазах эти вопросы и многие другие, однако он не задал ни одного из них вслух, а она не посчитала нужным ответить.
Так они и замерли, глядя друг на друга.
Наконец Мартин наклонился к ней и поцеловал. Ее губы мгновенно приоткрылись навстречу его языку. Поцелуй был недолгим, и после того как Мартин оторвался от нее, у нее еще несколько секунд приятно кружилась голова. А когда она пришла в себя, то сразу же прошипела:
— Ты не имеешь права целовать меня на людях!
— А я взял да поцеловал, — заявил Мартин. — Никто не видел.
Аманда огляделась по сторонам и немного успокоилась.
— Почему ты не пошла с сестрой и Кармартеном?
Она неопределенно взмахнула рукой и посмотрела в ту сторону, куда ушли Амелия и Реджи.
— Неважно себя чувствую. — Удивленная его молчанием, она подняла на него взгляд и, догадавшись, о чем он подумал, зарделась. — Нет, не это. Просто я… не расположена к общению. Немного переутомилась.
Очевидно, Мартин решил, что она имеет в виду ежемесячное недомогание женщин. Но оно тут ни при чем. А это значит, что не исключено, что… такая вероятность просто не приходила ей в голову. Ее мозг лихорадочно заработал.
— Нам надо поговорить, — тихо, но настойчиво произнес Мартин. — Но не здесь. И не сейчас.
— Разумеется, не здесь и не сейчас. — От пугающих мыслей Аманду бросило в жар.
Мартин внимательно наблюдал за ней и наконец сказал:
— Встретимся завтра утром в пять на том же месте.
— А если я не приду?
— Если не придешь, я пойду к твоему дому и буду стучать в дверь, пока не откроешь.
Они услышали приближающиеся голоса. Аманда подскочила и выглянула из-за зонтика: к ним шли Амелия и Реджи. Они о чем-то оживленно спорили. Она повернулась к Мартину, но того уже и след простыл.
Размышляя, кому на этот раз досталась победа, ей или Мартину, Аманда пошла навстречу сестре и Реджи.
Никому, решила она, выскальзывая из дома в пять утра на следующий день. Да, он пришел в высший свет, чтобы найти ее. Это, конечно, обнадеживает. Однако он опять тянет ее в полумрак. Следовательно, с ним нужно встретиться на полдороге.
Мартин ждал Аманду на углу. Услышав ее шаги, он повернулся.
— Доброе утро, — улыбнулась она.
Прежде чем подсадить ее в седло, он на мгновение сжал ее руку, потом запрыгнул на жеребца и спокойно ждал, пока она усядется.
В парке они пустили лошадей в легкий галоп. Видя, какое удовольствие доставляет Аманде скачка, Мартин не стал заводить разговор на волнующую его тему, хотя слова так и рвались с языка. Как обычно, они доскакали до конца аллеи, потом, как обычно, замедлили шаг и съехали на траву. Аманда направила кобылу к уединенной тропинке, вившейся между деревьями. Мартин принял это как знак примирения, а не как признак того, что она готова выслушать его доводы. Он пустил жеребца вслед за кобылой и еще раз мысленно перечислил свои аргументы.
Когда они углубились в чащу, Аманда натянула повод и вопросительно посмотрела на подъехавшего к ней Мартина.
— Нам нужно пожениться, — без обиняков заявил он.
Аманда изящно выгнула бровь.
Мартин сдержал себя, хотя ему хотелось рвать и метать.
— Потому, что мы были близки. Потому, что ты благородного происхождения, из благородной семьи, которая не будет попустительствовать в подобных вопросах. Потому, что я из благородной семьи и думаю так же. Потому, что этого требует общество. Тебе нужны еще доводы?
Ее «да» было окончательным и бесповоротным. Взгляд васильковых глаз выражал решимость, голова была гордо поднята. Мартин распознал все эти признаки, однако не мог понять, в чем причина ее непреклонности.
Он уже собрался что-то сказать, но Аманда взмахом руки остановила его:
— Только мы с тобой знаем, что были близки, так что не надо думать, будто ты погубил меня. — Она твердо выдержала его взгляд. — Кстати, я виновата в этом не меньше, чем ты… если ты помнишь.
К своему сожалению, Мартин не мог вспомнить многого, и это злило его.
— Но в нашем кругу…
Аманда перебила его, рассмеявшись:
— Ты отказался от «нашего круга», поэтому не можешь утверждать, будто на тебя распространяются его моральные устои. — Она пустила лошадь шагом.
Мартин заскрежетал зубами и поехал за ней.
— Пусть я и отказался, — процедил он, — но ты-то нет. Его устои касаются тебя. Твоя жизнь очень сильно повязана светскими условностями. — Аманда оглянулась на него. Она улыбалась, однако взгляд был серьезным. — Отказался или нет, только я не желаю, чтобы меня еще раз подвергали остракизму как человека, не нашедшего правильный выход из ситуации.
— А-а, — протянула Аманда, — ты о том давнем скандале. Я о нем забыла.
— Трудно не увидеть определенную параллель.
— За исключением одного: в тот раз ты не был виноват, а в этот, уверяю тебя, у меня нет намерения покончить с собой. — Аманда хотела добавить, что она к тому же и не беременна, хотя не знала этого наверняка. Она вообще не считала возможным использовать в споре довод о том, что она носит под сердцем его ребенка, его наследника. — Вместо того чтобы тратить время на бесполезную болтовню, позволь мне открыть свои карты. — Мартин кивнул, и она продолжила: — Моя позиция проста: я не выйду замуж — ни за тебя, ни за кого-то другого — под давлением общественных норм. Я не считаю требования света веским основанием для замужества. Особенно для моего. Это ясно?
«Интересно, — подумал Мартин, — что она недоговаривает? Все, что она сказала, верно, и я с этим согласен, только сказала она не все». Нетрудно увидеть, что к двадцати трем годам у нее при ее характере — необузданности, склонности к развлечениям и приключениям — выработалась стойкая антипатия к социальным условностям, которые ограничивают ее жизнь. И совершенно естественно, что она наотрез отказывается выходить замуж под давлением обстоятельств.
— Абсолютно, — ответил Мартин.
Аманда удивленно заморгала и после небольшой паузы спросила:
— Значит, ты согласен с тем, что нам не надо жениться ради соблюдения приличий? — Мартин заставил себя кивнуть. — Отлично.
Мартин ехал вслед за ней и любовался стройной шейкой, блеском золотистых волос, изяществом посадки в седле. Любовался и замышлял новую атаку.
Когда тропинка вывела их на лужайку, расположенную недалеко от ворот, он сказал:
— Сегодня вечером леди Чалком устраивает небольшую вечеринку. — Аманда оглянулась, и он добавил: — Это в Челси, у реки. Может, встретимся там?
Аманда отвернулась и решительно покачала головой:
— Нет. — В ее голосе сквозило сожаление. — Сезон в полном разгаре, сегодня бал у графини Ричмонд. Все мои вечера расписаны до предела. Я же говорила, что открытие сезона положит конец всем неформальным развлечениям.
Что она под этим подразумевает? Нахмурившись, Мартин смотрел на ее профиль. Внезапно на ее лице отразился испуг:
— О Боже, там люди! Нам пора расстаться. Это твой грум? — Аманда указала на человека у ворот.
— Я верну кобылу ему. — Она с улыбкой посмотрела на него. — До свидания. — Пришпорив лошадь, она поскакала вперед.
Мартин ошалело смотрел ей вслед. Улыбка, бодрое «до свидания» — и это все?
— Спасибо, мистер Литтон-Смит. А теперь прошу простить меня, мне нужно поприветствовать своих знакомых.
— Моя дорогая мисс Кинстер, — вцепился в ее руку Персиваль, — конечно, не спорю и буду счастлив сопровождать вас.
— Нет! — Аманда лихорадочно искала выход из положения, а потом воспользовалась обычным предлогом: — Мне нужно в дамскую комнату.
— А-а… — Сникнув, Персиваль выпустил ее руку, но в следующую секунду просиял: — Мы не можем допустить, чтобы вы бродили по гостиным ее светлости в одиночестве. Я буду ждать вашего возвращения.
— Как пожелаете, — холодно проговорила Аманда.
Наверное, Персиваль решит, что она тяжело больна, думала Аманда, идя прочь. Ведь каждый раз она сбегает от него в дамскую комнату. И опять у него не хватило мозгов сложить два и два, он упорно считает своей обязанностью ограждать ее от всего, что, по его мнению, является легкомысленным, и возвращать на путь добродетели и не желает принимать ее отказа.
— Ха! — Аманда через арку прошла в малый салон.
Она танцевала с Персивалем исключительно из чувства долга. Танец не принес ей никакого удовольствия, Персиваль с каждой минутой все сильнее раздражал ее. И дело вовсе не в том, что он прижимался к ней или, упаси Господь, распускал руки — просто он был плохим партнером.
Источник