Космическая одежда для космонавтов
«Трусы — пылесосить и на рентген!». Думаете, это записки сумасшедшего? А вот и нет. Такие фразы можно услышать в ателье, где шьют одежду для… космонавтов. Пылесосить её приходится для того, чтобы пыль не забивала воздушные фильтры космической станции, а рентген выявит в одежде посторонние предметы. Так, например, однажды портные оставили в ткани булавку, которая могла серьёзно поранить космонавта.
Что носить в полёте?
Не многие знают, что уже более двадцати лет в российской столице существует единственное в мире ателье, где шьют одежду как космонавтам, так и астронавтам. Генерального директора ООО «Кентавр-Наука», лауреата Государственной премии Александра Ярова за глаза называют не иначе как «космическим кутюрье».
Для первых покорителей Вселенной одежду никто специально не создавал — какая разница, что там под скафандром? Однако после того как стали реальностью обитаемые космические станции, возник вопрос об одежде — ведь их жители большую часть времени находятся там без скафандров. И необходимый опыт в пошиве такой одежды был только в России, поскольку именно мы первыми построили станцию на орбите.
На сегодняшний день космонавты могут выбирать себе одежду из четырёх комплектов белья, каждый весом около килограмма:
— многокарманный сменный костюм, изготовленный из хлопка с лавсаном;
— костюм оператора со встроенными пружинами, также хлопковый. Он был разработан для поддержки мышц, которые испытывают проблемы при работе в условиях невесомости;
— утеплённый костюм;
— лёгкий костюм: рубашка-поло, шорты и носки. Данный костюм наряду с универсальным комбинезоном — самый популярный на МКС.
Халат для космонавтов
Как-то раз на станции «Мир» случился забавный казус. Там был душ, и наши портные решили сделать ребятам приятное — послали им комплект банных халатов. Космонавты их надели и… стали отдалённо напоминать Бэтменов — халаты норовили задраться чуть ли не до макушки. Пришлось облачиться в более привычную одежду…
К слову, на МКС душ не предусмотрен, поэтому космонавты в целях гигиены пользуются влажными полотенцами. Соответственно, сокращён и срок носки нижнего белья: на «Мире» футболку с трусами полагалось носить в течение недели, а на МКС — всего три дня. Потом комплект ещё трижды используется во время занятий на тренажёрах, а затем уже утилизируется.
Длина футболок и рубашек для космонавтов — чуть ли не до колен, поскольку короткие образцы задираются, и обитателям МКС при этом дует в поясницу. А у сменного комбинезона сзади есть специальный отстегивающийся клапан для гигиенических целей.
Нет «семенникам»!
Не все вещи для космонавтов выполнены в стиле унисекс — наши кутюрье стараются, чтобы женщины и на орбите чувствовали себя женщинами, а не бесполыми существами. Им предназначались веселёнькие купальники для водных процедур и даже специальные трусики на период критических дней.
На шестимесячный полёт одному члену экипажа полагается около 60 комплектов нижнего белья. Оно бывает двух типов: «Камелия А» — укороченное бельё (шорты и футболка) и «Камелия СМ» — длинное, так сказать, утеплённый вариант.
Несмотря на то, что «Камелия А» и «Камелия СМ» универсальны, для женщин всё-таки предусмотрено и специальное нижнее бельё.
— Мы уверены, что неудобно просить женщин носить шорты подобно мужчинам, — говорит Александр Яров. — Поэтому у всех женщин будет обычное, как на Земле, нижнее бельё. Бюстгальтер, футболки и трусики-бикини будут иметь множество кружевных украшений. Ведь бельё — один из основных компонентов психологической поддержки, которую мы обеспечиваем женщинам на орбите. И, например, Шеннон Лусид и Елена Кондакова очень полюбили своё космическое нижнее бельё.
Любопытно, что американка для полёта из всего ассортимента предпочла скромные модели — трусики без отделки. А вот француженка заказала себе гламурные бикини и топы с кружевами и рюшами, привнося тем самым на орбиту шик парижской моды.
Любопытный момент: когда космонавт Сергей Трещев узнал, что ему придётся работать на станции бок о бок с женщиной, он попросил сшить ему спортивные шорты, поскольку посчитал неприличным перемещаться по отсеку в семейных трусах. Конструкторы посмеялись, но просьбу выполнили и прислали Сергею заказанную деталь туалета.
Трусы в награду
Впрочем, сегодня космические кутюрье приходят к мысли, что лучше шить не хлопковое, а льняное нижнее бельё. Институт медико-биологических проблем РАН считает, что лен намного экологичней хлопка, и, кроме того, в нём прохладно, что нелишне в условиях жары, которая частенько бывает на космической станции.
Ещё один интересный факт: после благополучного приземления десятого экипажа МКС в составе россиянина Салижана Шарипова и американца Лероя Чиао прямо у спасательной капсулы им был торжественно вручён… комплект нижнего белья — трусы и футболка. Одежда была не простая, а именная: на каждом предмете красовалась вышивка — римская цифра «X» в виде пересекающихся американского и российского флагов и фамилии: «Чиао — Шарипов». Всё это покорители Вселенной оставили себе на память. Космонавты могут гордиться таким эксклюзивным подарком, тем более что вскоре использованное нижнее бельё в космосе будет просто… исчезать! Дело в том, что одноразовое бельё, ватно-марлевые гигиенические салфетки, остатки космической пищи и её упаковка при многодневном пребывании на космической станции накапливаются и создают массу проблем. Они занимают полезное место, да ещё и являются рассадником болезнетворных бактерий! Однако учёные Института медико-биологических проблем нашли выход: они предложили использовать активный ил, уже применяющийся на обычных земных станциях аэрации. Спустя несколько суток после полива предварительно измельчённых отходов кашеобразной илистой смесью они разлагаются на биологические газы, в основном метан и сероводород. А газ, в свою очередь, можно использовать в качестве топлива.
Важный цвет
— Вещи, которые носят космонавты, кроме комфортности должны иметь приятные цвета и быть в гармонии с цветами космической станции, — утверждает Александр Яров. — От бордовых, тёмно-бордовых и серо-голубых рубашек американских астронавтов устают глаза. Цветовая гамма не принимается во внимание при коротких полётах шаттлов, однако она важна при долговременном пребывании на станции.
Поэтому каждый космонавт (особенно тщательно к этому вопросу подходят женщины) перед полётом лично выбирает, какого цвета или комбинации цветов должны быть все его вещи, которыми ему предстоит пользоваться на орбите. В комплекте белья для российских покорителей Вселенной для этих целей имеется шесть футболок различных цветов, чтобы космонавты могли одеваться в зависимости от настроения.
Такая повседневная, будничная вещь, как одежда, оказывается, играет важную роль в деле покорения космоса.
Журнал: Тайны 20-го века №45, ноябрь 2012 года
Рубрика: Необычный ракурс
Автор: Юрий Данилов
Источник
Мода, устремленная в будущее: какой была одежда эпохи покорения космоса
Запуск первого спутника, полет Юрия Гагарина, первый человек на Луне — эти события взорвали старый мир. Космос моментально стал главной темой во всех сферах, даже в далекой от науки моде. Издательство «Новое литературное обозрение» выпустило на русском книгу дизайнера Барбары Брауни «Космические одежды. Мода в невесомости», в которой рассказывается о том, как одежда стала олицетворением технического прогресса. «Нож» публикует фрагмент, из которого вы узнаете, почему мода начала ориентироваться на костюмы космонавтов и как создавался необычный гардероб Барбареллы — самой сексуальной фантастической киногероини.
Одежда, как в практическом, так и в символическом отношении, играла важную роль в экспедициях на Луну: она давала человеку возможность ступить на поверхность Луны и в то же время олицетворяла технический прогресс человечества. В скафандре человек превращался в человека особой космической породы. Одна фотография «являла собой картину… радостного освобождения человечества, достигшего совершенного возраста», и в массовом сознании прочно закрепился образ облаченного в скафандр героя.
На фотографиях, сделанных НАСА в 1965 году, мы видим, как астронавт Эд Уайт, первый американец в открытом космосе, привязанный золотым тросом к «Джемини-4» и с головы до ног одетый в белое, парит над волнистой голубой линией земного горизонта, а в его золоченом шлеме отражается Тихий океан (см. ил. 1).
В своем скафандре он кажется существом более высокого порядка, чем обычный человек, — он свободен от силы притяжения, удерживающей людей на поверхности Земли, и может с орбиты обозреть все человечество.
Подобные фотографии поражали воображение многих людей, а дизайнеры в это время вырабатывали эстетику космической эры, выражая ее в плавных линиях и космических мотивах. В дизайне стола «Спутник» (1965) и торшера «Летающая тарелка» (1970), созданных Йонелом Лебовичи, присутствовали мерцающие акриловые диски, наводящие на мысль о космосе; были построены здания в стиле «гуги», похожие на летающие тарелки, в том числе «Космическая игла» Эдварда Карлсона в Сиэтле (1961) и «Тематическое здание» Международного аэропорта Лос-Анджелеса (1961), спроектированное фирмой Pereira & Luckman.
Модная индустрия стремилась создать современный образ, связывая его с молодостью, спортивной одеждой и космической эрой. «Повсюду был белый цвет»: в интерьере, дизайне различных предметов, одежде. Инженеры, работающие над созданием скафандров, выбирали белый цвет, чтобы астронавта было хорошо видно на черном фоне космического пространства, но для таких модельеров, как Андре Курреж, белый цвет не только отсылал к космическому полету, но и давал возможность подчеркнуть преобладание формы над текстурой.
Архитектурные формы в моде позволяли сделать акцент на «новой функциональности» с характерными для нее «удлиненными, угловатыми силуэтами», создавать которые оказалось возможным благодаря новым материалам и новым технологиям моделирования, заимствованным у инженеров.
Джейн Пэвитт отмечает парадоксальный характер этого оптимистичного, устремленного в будущее дизайна, который появился в тревожный период холодной войны. Мир был на грани катастрофы, а дизайнеры и потребители «с воодушевлением встретили» дизайн, который словно бы предвосхищал утопическое будущее.
Для модной индустрии и дизайна в целом «космические полеты стали неиссякаемым источником вдохновения».
На фотографиях из тематических серий, посвященных космической моде, модели стояли, гордо выпрямившись, выжидающе устремив взгляд вверх, а иногда словно бы парили в космическом пространстве. Сюзанна Балдайя полагает, что из таких образов и сформировался код, закрепившийся в моде и в журналах, которые знакомили читателей с дизайном космической эры.
Язык статей, которыми сопровождались подобные иллюстрации, изобиловал терминами и метафорами, относящимися к полетам в космос; в нем подчеркивались визуальные и вербальные отсылки к космической эре, равно как и связь между освоением космоса и современностью.
В сочетании с текстами, которые ей сопутствовали, мода космической эры словно бы воплощала модернистский нарратив человеческого прогресса, входящего, по мнению Александра Гепперта, в более обширное понятие «астрокультуры» — «образов и других культурных артефактов, которые наделяют значением космос, воздействуя при этом на коллективное воображение».
Хотя в космической гонке лидировали Советский Союз и Соединенные Штаты, на развитие моды космической эры оказали влияние прежде всего европейские дизайнеры.
Эстетику моды космической эры с ее белыми и металлического цвета костюмами, стилизованными под скафандр, шляпами, напоминающими шлем, комбинезонами, мини-платьями и обувью на плоской подошве сформировали Пьер Карден, Андре Курреж и Пако Рабан.
Коллекция Пьера Кардена Cosmocorps (1963–1964, см. ил. 2) будто бы намекала на возможность космического туризма в будущем.
Ил. 2. В своей коллекции Cosmocorps (1963–1964) Пьер Карден предвосхитил космический туризм, дополнив костюмы высокими узкими сапогами из тканей металлического цвета и перчатками. На этой фотографии модели воспроизводят позы, в которых изображались астронавты НАСА: с широко расставленными ногами и взглядом, устремленным вдаль © Keystone-France/Gamma-Keystone
В коллекциях, созданных в середине и конце 1960-х годов Куррежем, «воплощен миф о будущем и о покорении космоса». Курреж считал, что «новые материалы способны совершить революцию» в моде. Используя специальные материалы, которые применяются для изготовления одежды летчиков и спортсменов, он начал создавать одежду из тканей с ацетилцеллюлозой.
Как раз в это время появились вещества, визуально усиливающие яркость материала, благодаря чему он смог добиться сияющих белых красок, которые словно бы светились днем и напоминали о «яркой стороне Луны».
Курреж первым начал выпускать мини-платья треугольного силуэта и, таким образом, разделил тело и одежду — одежда стала казаться невесомой. Понимая, что, если линию талии подчеркивать, она визуально делит фигуру пополам, Курреж стремился объединить верхнюю и нижнюю части фигуры в одно целое.
Его мини-платья ниспадали с плеч, расширяясь к подолу. В результате он добивался желаемого эффекта: одежда словно бы парила в невесомости, не соприкасаясь с телом, так что человек не ощущал ее на себе.
В 1965 году Питер Кнапп фотографировал коллекцию Куррежа Moon Girl для журнала Еllе, и на получившихся снимках модели как будто в невесомости плывут по страницам.
Мода космической эры отражала «стремление соответствовать окружающим нас образам«.Стараясь имитировать облик космонавтов, мода во многом опиралась на иллюстрации, которые НАСА публиковало в печатных изданиях.
На фотографиях модели, одетые в похожие на скафандры белые костюмы, смотрели вверх, как астронавты «Аполлона». Подражая позам астронавтов на снимках с первой высадки на Луну, они уверенно позировали, широко расставив ноги в высоких мягких белых или серебристых сапогах.
Их лица были частично скрыты напоминающими шлемы шляпами, которые могли быть самых разных форм — от пластикового пузыря, который в 1965 году придумал Эмилио Пуччи, до шлемов из осенне-зимней коллекции Пьера Кардена 1966/67 года (см. ил. 3).
Ил. 3. Шляпы-шлемы из осенне-зимней коллекции Пьера Кардена 1966/67 года в сочетании с напоминающими скафандры белыми пальто © Francois Pages/Paris Match
Эти образы были обращены к будущему, но, кроме того, иллюстрировали кардинальную разницу между воображаемыми космическими полетами, какими их представляла мода космической эры, и громоздкими, неудобными, не добавляющими фигуре привлекательности скафандрами, которые на самом деле носили космонавты.
Шляпы-шлемы воплощали несбывшиеся надежды космической моды — оставаясь отсылкой к полетам в космос, они были лишены какого-либо практического смысла.
Подобные модели позволяли рядовым гражданам в космическую эру приблизиться к космической эстетике, но в то же время подчеркивали расстояние, отделявшее особый мир профессиональных астронавтов от «земного» образа жизни гражданского населения.
Поскольку к моде космической эры не предъявлялись такие же требования, как к настоящим скафандрам, она могла опираться одновременно на реальность и вымысел. Не существовало границы между одеждой, созданной на основе фотографий НАСА, и моделями, заимствованными из научной фантастики, популярность которой в ту эпоху тоже возросла. Широкая публика воспринимала освоение космоса именно сквозь призму научной фантастики.
Благодаря научной фантастике жители Земли задумались о возможности полетов в космос. Когда человек высадился на Луне, грань между реальностью и научной фантастикой стерлась. С 1930-х годов «настоящее было постоянно устремлено к будущему… но теперь будущее стало чем-то общедоступным». То, что раньше представлялось неосуществимым, оказалось вполне возможным, а научная фантастика описывала реальные открытия и события. Необыкновенные фантастические картины будущего выглядели все более правдоподобными.
В 1976 году НАСА сделало приятный сюрприз любителям научной фантастики, на церемонии открытия сняв со своего первого шаттла чехол под музыку из сериала «Звездный путь» и назвав сам космический корабль «Энтерпрайз» в честь вымышленного звездолета из того же сериала.
Научная фантастика и прогнозы настолько слились между собой, что в массовом сознании граница между реальными и вымышленными сведениями о полетах в космос не проводилась.
Началась эпоха, которую Констанс Пенли называет «эпохой НАСА и „Звездного пути“», когда несложно было себе представить траекторию, по которой человечество из сегодняшнего дня, о котором говорит НАСА, мгновенно перенесется в завтрашний, каким он изображен в «Звездном пути».
В моде НАСА и «Звездный путь» также были тесно связаны между собой. В основе формы «Звездного флота» — экипажа вымышленного космического корабля — лежат эскизы и предложения исследователей из НАСА.
Возможно, самой наглядной иллюстрацией того, что мода космической эры черпала вдохновение в смеси реальных событий и научной фантастики, следует назвать костюмы, созданные Жаком Фонтере и Пако Рабаном к фильму Роже Вадима «Барбарелла» (1967). Костюмы, которые Фонтере и Рабан создали для главной героини фильма (ее играет Джейн Фонда), путешествующей по галактикам, напоминают модели из коллекций самого Рабана с характерными для них элементами из жесткой пластмассы и металла.
Ил. 4. Актриса Джейн Фонда в облегающем костюме, созданном Жаком Фонтере и включающем в себя боди, колготы, жесткий нагрудник и прозрачный шлем. Эту фотографию печатали на рекламных проспектах к «Барбарелле» в 1967 году © Bettmann/Contributor
Пока идут титры, предваряющие фильм, Фонда устраивает стриптиз в невесомости. В начале фильма она появляется в облике безымянного космонавта в серебристом скафандре — в громоздком костюме она похожа на любого из астронавтов НАСА.
По мере того как она постепенно снимает с себя костюм, обнаруживаются плавные линии женской фигуры, а когда она с волнующей медлительностью опускает светоотражающий козырек шлема, мы видим ее обольстительный взгляд.
Хотя необычный гардероб Барбареллы принес фильму известность, это лишь один из двух космических костюмов, в которых она появляется на экране, напоминая нам, что будущее высокой космической моды не за скафандрами, а за другой космической одеждой, которую можно будет носить, когда в скафандре нет необходимости.
Не всегда связь моды космической эры с освоением космоса была поверхностной. В практическом плане космическая гонка также оказала вполне ощутимое влияние на моду — и наоборот. Еще до начала космической гонки наметились возможности сотрудничества модной индустрии с авиацией, а позже и с космической промышленностью.
Производители уловили сходство между спросом на корсеты и спросом на костюмы для полетов на больших высотах. В обоих случаях речь шла прежде всего о давлении на тело извне. В авиации «использовались костюмы с механическим давлением», которые должны были «защищать пилотов, совершающих полеты на большой высоте, от воздействия ускорения и снижения давления», а новые тенденции в производстве корсетных изделий привели к появлению утягивающего белья с тщательно продуманной конструкцией, для изготовления которого часто применялись те же материалы.
Неслучайно одни и те же компании производили одежду обоих типов — оказалось, что фирмы, обладающие опытом в производстве корсетных изделий, располагают всем необходимым, чтобы изготавливать костюмы с противодавлением для других групп потребителей.
Такие компании, как Spencer Corset Company, Playtex и David Clark Company, занимались производством как утягивающего женского белья для розничной продажи, так и высотно- компенсирующих костюмов для заказчиков из авиационной отрасли, в том числе и НАСА.
Николас де Моншо подробно рассказывает, какую значимую роль производство нижнего белья играло в разработке скафандров, — в частности, о том, что швеи привыкли работать со схожими материалами и выполнять задачи, близкие к тем, что стояли перед инженерами НАСА.
НАСА предпринимало неудачные попытки усовершенствовать скафандр, в то время как работницы Playtex могли применять технологии сложной ручной работы, которые были вне компетенции инженеров НАСА. В конечном счете, утверждает де Моншо, своими первыми успехами в производстве скафандров НАСА было обязано «техникам ручного шитья… прошивки, кроя по косой и другим разнообразным и требующим особых навыков методам, которые всегда использовались при изготовлении одежды».
На заре первой космической эры казалось, что производство нижнего белья наряду с авиационной промышленностью позволит разработать передовые технологии для создания космического снаряжения. Однако частные поставщики НАСА еще не ставили перед собой настолько масштабных задач, чтобы обеспечить непрерывное развитие космической промышленности, когда государственные организации начали терять веру в космическую программу и интерес к ней.
Источник