Опыты: как самостоятельно взойти на Эльбрус?
Женя Шлосман – студентка магистратуры по нейронаукам в итальянском городе Тренто. Дэн – американский серфер и байкер с Бали. Ребята познакомились летом в детском лагере «Кавардак», где работали вожатыми, и решили вместе взойти на Эльбрус. Акклиматизация и тревога, мусор вокруг и красивейшая лунная ночь, вершина, которая кажется абсурдно далекой и момент ее покорения – слово Жене.
От редакции. Профессиональные гиды не рекомендуют совершать первое высотное восхождение в одиночку. Соблюдай правила безопасности!
Идея подняться на Эльбрус
Идея подняться на Эльбрус возникла у нас совершенно спонтанно. Мы – это я и мой американский друг Дэн, любитель экстремальных путешествий. Я думала, чем бы заняться в сентябре, пока не началась учеба, позвонила Дэну – а он говорит: «Ну, я бы вообще на Эльбрус залез, все-таки самая высокая гора Европы». И мы решили ехать.
До намеченного дня восхождения оставалось три недели, и я начала срочно искать людей, которые там бывали, и отчеты о самостоятельных восхождениях. Почти все материалы и отзывы, которые мне удалось собрать, твердили одно и тоже: нужна очень хорошая физическая подготовка, если ты не можешь пробежать десять километров, на Эльбрус взойти вряд ли получится. Было огромное количество упоминаний о горной болезни, головной боли, тошноте и слабости. Некоторые поворачивали назад на пяти тысячах метров, не дойдя до вершины. Но были и такие, кому удавалось подняться легко.
С ворохом противоречивых советов и без физической подготовки мы купили билеты до Минеральных Вод и отправились на Кавказ.
Терскол. У подножия Эльбруса
Терскол – это небольшой поселок в Баксанском ущелье, у подножия горы Эльбрус. Сюда обычно приезжают те, кто собирается совершить восхождение. Добираться пришлось автостопом из Минеральных Вод, так что приехали мы к вечеру. Начал моросить дождь. Мы наугад остановились в одном из кемпингов на окраине поселка, кое-как поставили палатку, поужинали «Сникерсом» и пошли знакомиться с большой группой ребят с гидом, которые могли нам рассказать, как правильно проводить акклиматизацию.
Оказалось, что есть стандартный план, которому обычно следуют все альпинисты. Идея этого плана в том, чтобы каждый день подниматься и ночевать выше, чем в предыдущий, привыкая к высоте и нехватке кислорода. В целом на это уходит от трех до пяти дней. Последний день перед штурмом – всегда день отдыха, а ночью, если небо чистое и нет ветра, идут на восхождение.
День первый. Вершина далеко
Эльбрус на высоте до четырех тысяч метров – не самое приятное место. Здесь огромное количество туристов, а инфраструктура развита плохо, поэтому везде валяется много мусора вперемешку с землей и камнями, пустые баллоны из-под газа, куски металла и обрывки веревок.
В первый день нашей акклиматизации мы смотрели на это все из кабинки подъемника и очень радовались, что решили не идти пешком с самого низа – многие так делают ради спортивного интереса, но интересного там мало. Как только мы слезли с подъемника и пошли вверх, я почувствовала легкое головокружение и давление в голове. Ощущалась нехватка кислорода – приходилось часто останавливаться и отдыхать. Впереди белела вершина Эльбруса – одновременно очень близко и ужасно далеко. Я смотрела на нее и думала: «Невозможно, чтобы я могла туда подняться». В тот момент и не раз в последующие дни это казалось абсурдом.
«В тот момент подняться на вершину казалось абсурдом»
В первый день мы дошли до места, где раньше был легендарный «Приют 11», где проходили военные действия Второй мировой, и разведали места для ночевки. Ночевать на Эльбрусе можно в многочисленных приютах: некоторые из них довольно уютные, там добрые хозяйки варят борщ для альпинистов, и есть отопление. Другие – ужасно криповые и больше похожи на декорации из ужастика «У холмов есть глаза». Все они оборудованы уличными туалетами, к которым сложно приблизиться ближе, чем на три метра.
Я, конечно, была не против сразу въехать в симпатичный домик с теплыми койками, но Дэн предложил первую ночь на высоте провести в палатке, а там уж посмотрим. Я нехотя согласилась (на высоте 4000 метров температура ночью опускается ниже нуля), и мы отправились вниз, в Терскол.
День второй. Волшебная ночь
С утра мы арендовали в Терсколе кучу снаряжения: кошки и ледорубы, обвязку, огромные непродуваемые варежки, а главное, тяжеленные и очень теплые альпинистские ботинки. Веселый и добрый парень Леша из аренды сказал, что именно ботинки – ключ к успеху. Если замерзнут ноги – тут уже ничего не попишешь, надо идти назад, а то придется ампутировать.
Опять поднялись на подъемнике, на этот раз с рюкзаками и палаткой, и пошли искать место, где бы ее поставить. На этой высоте Эльбрус уже покрыт толстым слоем льда, по которому без кошек ходить сложно и опасно. Кое-где, по краям ледника, есть скальные россыпи с небольшими каменистыми лужайками, никак не защищенными от ветра. На одной из таких лужаек мы и растянули нашу палатку. Солнце грело изо всех сил, по леднику струились мутные ручьи, единственный источник воды на Эльбрусе, и сложно было поверить, что ночью будет дикий холод (вечный обман гор!)
До захода солнца оставалось еще несколько часов, и мы опять побрели вверх, акклиматизироваться. Нам навстречу спускались счастливые группы тех, кто утром взошел на вершину. В эти первые дни на Эльбрусе для меня каждый человек, побывавший наверху, был подтверждением невозможного. И мы задавали кучу вопросов: ветрено ли, холодно ли, сколько часов шли, а во сколько вышли, брать ли ледоруб. И в конце обязательно надо было сказать – «С Вершиной!»
С вечера задул сильнейший ветер, палатка гнулась во все стороны и, казалось, сейчас сломается. С заходом солнца стало сразу очень холодно, и мы, уставшие за день, залезли прямо в штанах, куртках и шапках в спальники. Есть не хотелось, болела голова. Дэну удалось уснуть, а я лежала в кромешной темноте и слушала, как страшно хлопает на ветру вход в палатку. В такой момент чувствуешь себя маленьким, хрупким, заброшенным на край света, на мрачную и враждебную гору, которой ты совсем не нужен.
Это было невыносимо, и я решила зажечь фонарик и приготовить какую-нибудь еду. Я читала в отчетах, что есть обязательно, даже если совсем не хочется. Кое-как, прямо в палатке, я сварила на горелке овсяную кашу с сухим молоком. Мы съели этот грустный ужин под дикие завывания ветра, с трудом поворачиваясь в своих скафандрах из одежды.
«Мы съели грустный ужин под дикие завывания ветра, с трудом поворачиваясь в своих скафандрах из одежды»
После ужина мне удалось, наконец, уснуть – с перебоями, кошмарами и приступами паники от духоты. Когда я проснулась около двух часов ночи, было очень тихо. Ветер успокоился. Я вылезла из палатки, боясь тут же окоченеть от холода, и ахнула от красоты. Передо мной лежало Баксанское ущелье, плотно укрытое одеялом из густых белых облаков. На самом краю ущелья, на берегу этого облачного океана, светились желтыми огоньками гнездышки приютов. За ущельем виднелись грузинские вершины и двурогая Ушба. На огромном черном небе были полная луна и звезды, их свет отражался от ледника, и все вокруг искрилось. Весь дневной мусор и уродливые обшарпанные здания куда-то подевались. Я оглянулась на вершину Эльбруса: ночью он показался мне более близким, и я впервые почувствовала, что, может быть, у меня получится.
С утра гора выглядела так, как будто не было этой ветреной ночи, луны, звезд и облачного ущелья. Мусор опять стал виден. Все наши вещи внутри палатки были засыпаны каменной пылью.
День третий. Приют
Первым делом с утра мы собрали палатку и переехали в ближайший приют с многообещающим названием Diesel Hut. Отопления там не было, но после ночи в палатке мы были рады даже простенькой кухне и койкам с одеялами. Бывалый хозяин Тимур, греясь на солнце, спокойно рассуждал о том, сколько людей погибло на Эльбрусе за прошедший сезон. Рядом с приютом возвышалась скала-памятник, на ней – много-много табличек с именами тех, кто не вернулся.
Прогноз обещал окно хорошей погоды на следующую ночь. Это значило, что у нас остался один акклиматизационный выход и потом – день отдыха. Мы пошли наверх, к скалам Пастухова. Считается, что, если нормально дошел дотуда, то и на вершину взойдешь.
По пути вниз нам встретились те ребята, с которыми мы советовались в самом начале. Они шли пешком прямо от Терскола, многие были в горах впервые, с тяжеленными рюкзаками. Все они жаловались на гида, который беспощадно гнал группу наверх, не давая отдыхать и не оборачиваясь, если кто-то падал. Мы с Дэном порадовались, что решили подниматься без гида, и пошли есть горячий мясной суп в соседний приют. Там кто-то отмечал день рождения накануне и оставил половину шоколадного торта.
Весь этот день я провела в состоянии легкой истерики: штурм вершины приближался, и я не могла думать ни о чем другом. Я чувствовала себя так, как в университете перед экзаменом или на приеме у зубного врача, когда ждешь своей очереди перед кабинетом. От страха болел живот, слегка подташнивало. Я пыталась успокоиться, подремать на солнце или почитать, но ничего не помогало. В голове прокручивалась одна и та же картина: приходит полночь, мне надо надевать кошки, закутываться в бесконечные слои одежды и выходить на склон ледяной горы.
В вечер перед восхождением альпинисты обычно ложатся спать часов в шесть, чтобы как следует отдохнуть. Я от страха и холода уснуть не могла и задремала за час до подъема. Мы поужинали (или позавтракали?), запаслись горячим чаем, обмундировались и вышли на склон. Как это обычно бывает, как только я сделала несколько шагов вверх, страх и волнение исчезли, а появилось вдохновение.
Первая часть подъема – до восхода солнца – самая тяжелая. Во-первых, потому что идешь там, где уже ходил на акклиматизации. Во-вторых, потому что просто очень круто и бесконечно долго – от приюта до Косой полки, где начинается траверс к седловине, тысяча метров подъема. На этой части пути ты один на один с горой и холодом. Отсчитываешь про себя тридцать шагов и останавливаешься, вдыхаешь замороженный воздух. Смотришь вниз – там медленно ползут фонарики других альпинистов. Смотришь вверх – нескончаемый ледяной склон и тропинка зигзагом.
И все же именно эта часть мне запомнилась как самая настоящая и личная, потому что я прошла этот путь сама. Дэн ушел вперед, и я сама решала, когда мне останавливаться и отдыхать, сама заставляла себя идти вверх и чувствовала, что я одна в огромном, снежном, предрассветном мире.
«Я чувствовала, что я одна в огромном, снежном, предрассветном мире»
На рассвете я дошла до начала Косой полки. Дэн дожидался меня там, пытаясь отогреть пальцы на ногах в компании еще нескольких альпинистов. Рассвет был переходом от холодной и опасной ночи к доброжелательному и веселому дню. Все понемногу согревались и приходили в себя, растворялось ощущение потустороннести происходящего. Лучи восходящего солнца сначала дотянулись до грузинских вершин, потом добрались и до нас. Эльбрус окрасился в розовый.
Траверс по Косой полке до седловины между двух вершин Эльбруса был легким и приятным. Мы чувствовали себя прекрасно, почти бегом проскочили мимо группы американцев, которые еле шли и при этом снимали репортаж на камеру.
От седловины кажется, что до вершины уже рукой подать, но на самом деле там еще добрых три часа. Теперь я отсчитывала уже не по тридцать шагов, а по десять, и садилась отдыхать прямо на снег. Наконец мы выбрались на плато, на котором возвышался небольшой холмик – метров десять в высоту. Следы вели туда – это и была долгожданная вершина. Дэн ждал меня у подножия холмика. Мы вместе, без остановки прошли последние тридцать шагов.
Я ожидала, что в этот момент почувствую что-то совсем особенное, но мне просто стало очень хорошо и счастливо от того, что больше не надо задыхаться, что светит солнце и тепло, что в одну сторону видна Грузия, а в другую – Россия, что другие люди доходят до вершины и улыбаются, и обнимают друг друга. Мы съели по яблоку, сфотографировались с лошадьми, которые в этот день ставили мировой рекорд по выносливости, и пошли назад.
Как это было здорово – оказаться наконец тем, кто побывал наверху! Бежать вниз, потому что все позади, весело принимать поздравления «С Вершиной!», подбадривать, что осталось совсем чуть-чуть. От радости хотелось петь и плакать одновременно.
Когда мы добрались до начала длиннющего спуска в тысячу метров, Дэн решил пустить в ход гениальное приспособление, которое он изобрел еще внизу. Он выдал мне сплющенную пятилитровую баклажку, сам уселся на такую же, утеплив ее сидушкой, и покатился вниз. Я очень не люблю спускаться с гор, поэтому тоже, особо не думая, села на эту импровизированную ледянку и поехала. Проходящие мимо альпинисты смеялись и снимали меня на видео, а я махала им рукой и давала рецепт ледянки.
Так мы докатились почти до самого приюта, собрали рюкзаки и побежали к подъемнику. Только тут веселая радость немного отступила, и накатила дикая усталость. Мы не спали больше суток, не мылись и мерзли последние несколько дней. Я почувствовала, что экстремальный режим выживания, который поддерживал меня на Эльбрусе, выключился, и сил больше нет. В сонном тумане мы добрались до какого-то хостела, помылись и уснули. Проспали почти двадцать часов. Когда проснулись, смотрели снизу на вершину и думали – неужели мы действительно там были?
Зачем восходить на Эльбрус? Кто-то это делает для преодоления себя, кто-то – для фотографии на самой высокой горе Европы, кто-то – в рамках покорения Семи Вершин. Для меня восхождение на Эльбрус имело целую связку смыслов. Оно было о достижении цели, которую я сама себе придумала. О солидарности со всеми, кто рядом со мной проходил тот же путь. О том, что мое тело способно на вещи, о которых я не подозревала. О том, как сложно оставаться добрым другом, когда очень тяжело. О том, что красота и мощь гор не истребляется даже огромным количеством туристов. Я думаю, что каждый может найти много смысла на Эльбрусе – даже если не дойдет до вершины.
Источник
Джеки Д`Алессандро — Ночью, при луне.
Джеки Д`Алессандро — Ночью, при луне. краткое содержание
Молодые дамы, томящиеся от скуки, решают заняться… созданием образа совершенного мужчины!
Прелестной Саре Мурхаус предстоит похитить рубашку Мэтью Давенпорта, маркиза Лэнгстона, чей торс, по мнению лондонского света, просто безупречен. Цель – установить идеальную ширину мужских плеч…
Однако Мэтью, за полуночным купанием которого тайно наблюдает Сара, ловит похитительницу одежды с поличным…
Так начинается веселая история забавных ошибок, смешных неурядиц, увлекательных приключений и, конечно, страстной и нежной любви…
Ночью, при луне. — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
По спине Мэтью Давенпорта пробежал неприятный холодок, и он, перестав копать, окинул взглядом потемневшее родовое кладбище. Он напряг слух, но не услышал ничего подозрительного, кроме стрекотания сверчков да шелеста листьев на не по сезону холодном ветру, предвещавшем дождь.
Луна скрылась за тучами, и стало еще темнее, что, однако, было ему на руку, хотя и помешало бы заметить, если бы кто-нибудь бродит вокруг. Поняв это, он почувствовал, как участилось сердцебиение.
Он снова огляделся вокруг и усилием воли заставил себя расслабиться. Проклятие, с чего бы это так разыгрались нервы? Вроде бы ничего не произошло, однако он не мог избавиться от какого-то неприятного ощущения, которое не покидало его с тех пор, как он в полночь вышел из дома: ему показалось, будто кто-то идет за ним следом. Подглядывает за ним.
Ухнул филин, и Мэтью так и замер на месте. Однако он тут же с раздражением скрипнул зубами, возмущенный тем, что позволяет запугать себя. Мэтью уже несколько месяцев предпринимал эти тайные ночные вылазки и успел привыкнуть ко всяким жутким звукам, доносившимся из потемневшего леса, и все же, чуть наклонившись, ухватился пальцами за холодную металлическую рукоятку ножа, засунутого за голенище сапога. Его вовсе не прельщала перспектива воспользоваться оружием, но, если потребуется, он был готов это сделать. Пока что до этого не доходило, поскольку никто не грозил воспрепятствовать его поискам.
Поиски. Это слово издевалось над ним. То, что он делал, было больше чем поиски. За последний год проклятые полночные вылазки превратились скорее в наваждение, которое лишало его не только сна, но и душевного спокойствия. Но скоро… очень скоро все это закончится.
Напрягая натруженные мышцы, он отбросил в сторону полную лопату земли. Сколько еще ям придется выкопать? Сколько еще бессонных ночей сможет он вынести? Даже днем, когда он прекращал раскопки из опасения быть обнаруженным, мысль об этом преследовала его. Потому что у него оставалось теперь меньше месяца, чтобы выполнить свое обещание. А это было для него делом чести. Однажды он пошел на сделку с совестью и последствия этой глупости расхлебывал до сих пор, а поэтому не желал вновь повторить ту же самую ошибку.
«Ну конечно, гораздо лучше делать новые ошибки», – насмешливо произнес его внутренний голос.
Такие, например, как эти еженощные вылазки в темноту.
Но теперь, после столь продолжительных, хотя и безрезультатных попыток, у него появился самый серьезный враг.
Время, отпущенное ему, было на исходе.
Он отбросил в сторону еще несколько лопат земли, потом чуть помедлил, чтобы утереть тыльной стороной ладони пот со лба. Струйки пота стекали по его натруженной спине, и он досадливо покачал головой, расстроенный не столько бесплодностью своих поисков, сколько тем, что его дом сейчас был полон гостей, а это существенно сокращало время, которое он мог бы потратить на продолжение своей работы. Сегодня во второй половине дня гости приехали большой компанией, и он был вынужден терпеть их общество во время ужина, который, казалось, никогда не закончится.
Пропади все пропадом, он не хотел никаких гостей. Не хотел, чтобы люди вторгались в его дом, нарушая его уединение. Но ему не оставили выбора. Ему было нужно найти невесту. Причем как можно скорее. Бог свидетель, он был готов сделать все, что угодно, чтобы найти ее. Мэтью помедлил, остановив взгляд на только что выкопанной ямке, и еще крепче сжал пальцами грубый деревянный черенок лопаты. Да, он готов сделать все, что потребуется. Игнорируя собственные желания, он должен сосредоточиться на том, что необходимо сделать. Приходилось принимать решения, которые могли переменить всю его жизнь, и пусть ему не хотелось делать это, откладывать он больше не мог. И как бы ни претило ему встречать у себя в доме множество гостей, он понимал, что, если бы он поехал в Лондон, вместо того чтобы приглашать гостей сюда, в Кент, он потерял бы еще больше времени.
Его мрачные мысли прервали вспышка молнии и зловещие раскаты грома. На затылок упало несколько крупных капель дождя, и минуту спустя начался такой ливень, словно разверзлись небеса. Обрушившиеся с небес потоки воды кололи кожу как холодные иглы. У него возникло большое искушение бросить все и вернуться домой, но он покачал головой и, зажмурив глаза, подставил лицо холодному ливню. Темный небосвод снова прорезал зигзаг молнии, и он открыл глаза. На несколько секунд рельефно высветились могильные камни многих поколений Давенпортов, которые находились здесь в течение нескольких столетий. Мэтью поморгал, ослепленный ярким светом, и замер на месте, заметив какого-то человека, который, явно крадучись, пересекал дальнюю границу кладбища. Он сразу же узнал этого человека.
Боже милосердный, зачем это Тому Уиллстону потребовалось исподтишка нарушать границу частных владений среди ночи? Заметил ли его деревенский кузнец? Уж не его ли взгляд чувствовал на себе Мэтью? Он, конечно, имел полное право копаться на территории собственного поместья, но, учитывая особенности его задачи, Мэтью не хотелось бы, чтобы кто-нибудь за ним следил. Слежка повела бы ко всяким домыслам, а домыслы – к бесчисленным вопросам, ни на один из которых он, конечно, не захочет, да и не сможет ответить.
Снова сверкнула молния, и он увидел, как Том скрылся среди высоких вязов и кустарника, отмечавших границу, отделяющую Лэнгстон-Мэнор от дороги, ведущей к деревне под названием Аппер-Фладершем. Он не знал, что здесь делал Том и что он мог видеть, но ему было необходимо это выяснить. А для этого пришлось бы отправиться в деревню.
При одной мысли об этом у него защемило сердце. В деревне он не бывал уже почти двадцать лет. С тех пор как…
Мэтью решительно прогнал некстати нахлынувшие воспоминания. К тому же ему не обязательно ехать в деревню самому. Он просто сделает то, что делал в течение последних двух десятилетий, – пошлет туда кого-нибудь вместо себя. К счастью, среди съехавшихся к нему гостей был Дэниел, его лучший друг, который съездит в деревню вместо него.
Его гости… Дэниел – его самый преданный друг – и еще несколько приятелей и знакомых, а также стайка молодых женщин, так похожих одна на другую, что они сливались в однородную щебечущую массу. С ними были также дуэньи: мамаша, твердо намеренная выдать замуж дочь, и тетушка, твердо намеренная выдать замуж племянницу, которые посматривали на него с алчностью стервятников, готовящихся полакомиться свежатинкой. Если бы эти блюстительницы нравственности знали правду о его жизни, то наверняка не стали бы с такой настойчивостью навязывать ему своих дочерей и племянниц.
Источник