Что такое космос с понятия гераклита

ГЕРАКЛИТ из Эфеса (ок. 540– 480 до н.э.) – древнегреческий философ. Автор философского сочинения, сохранившегося лишь во фрагментах (более 100). Происходил из царского жреческого рода, но отказался от наследственного титула басилевса в пользу брата. По преданию, завещал свое сочинение храму Артемиды Эфесской. Гераклит излагал свои мысли афористически, в загадках и образах, и за трудность интерпретации своего метафорического языка был назван «Темным», а также «Плачущим» – из-за того, что не раз выражал в своих текстах жалость к людям, бессмысленно проводящим свою жизнь.

Гераклит выступал против как мифопоэтической традиции (представленной в сочинениях Гомера и Гесиода), так и против научного рационализма ионийской натурфилософии (сам Гераклит называет имена Ксенофана и Гекатея). Ту и другую стороны упрекал в стремлении к «многознанию», между тем количество накопленных сведений в какой бы то ни было области не приводит к усмотрению истины.

По учению Гераклита, божественное единство (разум, Зевс, Логос, космос) превыше текучего изменчивого мира множества. Космос вечно существует в размеренных циклах, меру которым задает он сам, в том аспекте, в котором он тождествен богу; космос есть «вечно живой огонь», и эта физическая сторона его существа позволяет ему каждый раз совершать нисхождение от чистого состояния (мировой пожар) к состоянию связанности с другими элементами (природная чувственная жизнь).

Чувственный мир подобен текущей реке, воды которой каждый раз в своем движении обновляются (отсюда не принадлежащая Герклиту, но устойчиво за ним закрепленная формулировка «в одну реку нельзя войти дважды»). Все находится в состоянии постоянного изменения и борьбы (войны), одно возникает за счет уничтожения другого и существует как напряженная гармоническая взаимосвязь различных противоположностей. Мир вечен, существует циклически. Основу его составляет огонь. Остывание огня порождает другие «элементы» и многообразие вещей. После этого периода «нужды» наступает период «избытка» огня, сжигающего весь мир и творящего над ним суд. Но изменяющийся мир изменяется по законам и им правит единое божественное мудрое начало, творящее правосудие. По некоторым признакам учение о едином начале Гераклита сходно с учением о едином бытии Парменида, однако методологически Гераклит и Парменид строят свою философию по-разному: Парменид логически выводит единство бытия из понятия о бытии, а феноменальный мир попросту отрицает, Гераклит идет к понятию о едином начале, не отрицая множественности чувственного космоса, усматривая в циклах его существования проявление вечного закона.

Человек, по Гераклиту, сходно с миром, состоит из огненного начала, души, и тела. «Наилучшей и мудрейшей» душа становится когда она – «суха, светообразна», не отягощена пресыщением и опьянением, делающими душу «влажной», слабой. Мудрость, по Гераклиту, в том, чтобы узреть за многообразием единое начало, «знать все как одно», жить здравым рассудком, общим для всех. Погруженность в отдельное, частное сознание препятствует постижению целого и единого, такие люди «присутствуя, отсутствуют», подобно спящим, они живут своим умом, пребывая в мечтаниях. В этой связи Гераклит критиковал многознание, не научающее уму, современные ему религиозные обычаи (оргии вакхантов), принципы демократии. Демократия в политике воспроизводит чувственный хаос чувственного мира, являясь воплощение принципа множественности на уровне социума. И как наилучшим и разумным в природе вещей является божественное разумное единство, так и в социальной жизни следовало бы по возможности придерживаться единства, что соответствует монархии как наилучшей форме правления. Формальной стороной единства и стержневым моментом построения любой формы государственности является закон, так что даже и при демократической форме правления соблюдение законов должно быть главнейшим принципом управления. Но все же «закон в том, чтобы повиноваться воле одного».

Изречения Гераклита впоследствии у многих вызывали интерес и часто цитировались. В христианской традиции с большим сочувствием было воспринято учение Гераклита о божественном Логосе. В античности его философия оказала влияние прежде всего на учения софистов, Платона и стоиков.

Сохранились три фрагмента Эфесца, где присутствует «о κ?σμοσ»:

«Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный» (В-89 DK);

«Этот космос один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий»: (В-30 DK);

«. прекраснейший космос, как говорит Гераклит, — словно слиток, отлитый, как попало» (В-124 ДК).

Сократу приписывается изречение, что для того, чтобы понять сочинения Гераклита, нужно быть делосским (т. е. весьма искусным) водолазом

В литературе, посвященной Гераклиту, видим большое разнообразие мнений относительно того, как наилучше передать термин «Логос»: переводят «ум», «мировой разум», «объективный закон разума», «мировая душа», «закон движения», «отношение», «пропорция», «речь», и т. п.; на самом деле, как мы указали, этот термин у Гераклита является многозначным и поэтому не поддается точному переводу. Сам Гераклит вместо термина «Логос» говорит иногда «всеобщий мировой порядок», «мысль», правящая всем во всем»,) «единая мудрость», «всеобщий закон». Называет он первоначало также молнией, светом, никогда не заходящим, мерою, скрытой гармонией (подчеркивая эстетический момент), Вечностью, Необходимостью, Судьбою, Богом, Правдою и Зевсом. Встречаются также названия: общее и единое (в противоположность всему многому, частному и индивидуальному) и, наконец, иногда первоначало обозначается одной или несколькими парами противоположностей (например, «насыщение и голод», «война и мир» и т. п.). Уже из этого беглого обзора различных наименований видна многосторонность Гераклитова первоначала.

Истина независима от субъективных мнений всех людей, она есть Логос. Наше индивидуальное сознание есть частица этого вселенского огня, и поэтому истина присуща каждому. Подобно тому, как угли погасают вдали от огня и разгораются от близости огня, так и индивидуальное сознание становится разумным только через постоянно возобновляемую связь с мировым разумом. Достигнуть же истинного познания возможно только через общение со вселенским разумом именно потому, что каждая вещь подлинно познается лишь в ее органической естественной связи со всем. Единое сущее, лежащее в основе всего, есть истинная сущность всех вещей.

Источник

1. Космос — «вечно живой огонь»

один и тот же для всего сущего, не создал никто из богов и никто из людей,

но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерно воспламеняющимся и мерно угасающим.

ак гласит один из самых знаменитых фрагментов Гераклита, помещенный в сборнике Г. Дильса под номером 30. Поистине этот фрагмент, выдержанный в традициях эллинской героической поэзии, исполнен величия и мощи. Мы попытались придать ему интонационную форму (которую, кстати, можно придать почти любому фрагменту эфесца) для иллюстрации того факта, что гераклитовский стиль являет собою своего рода поэзию в прозе. В самом деле, наблюдаемая во фрагменте синтактическая симметричность расположения фраз и повторяющихся слов — oute (ни)… oute (ни), metra (мерой)… metra (мерой) — придает ему заметную поэтическую ритмичность и музыкально-интонационную стройность.

Однако фрагмент привлекает внимание не только своей формой (сколь бы замечательной она ни была), но главным образом своим глубоким теоретическим содержанием. Некоторые исследователи, такие, как Керк и Гатри, полагают в этой связи, что торжественность тона фрагмента можно объяснить особой значительностью содержания, подразумеваемого Гераклитом. В любом случае трудно переоценить идейное богатство фрагмента, знаменующего собой новый этап в развитии философской и научной (космологической) мысли греков. В этом отрывке впервые в истории теоретической мысли со всей определенностью провозглашается вечность мира — вселенной, миропорядка вещей (космоса), его несотворимость; космос рассматривается как саморегулирующийся процесс; боги же лишаются привилегии управления миром, признаваемой за ними религиозно-мифологической традицией. Вместе с этим всякие представления (традиционные и нетрадиционные) о возникновении мира, вселенной и господствующего в нем вечного порядка со всей категоричностью объявляются ложными. С этой настойчиво подтверждаемой идеей о невозможности возникновения мира и связаны слова «никто из людей» (не создал космос). Они не имеют самостоятельного значения и связаны с предыдущими словами «никто из богов», призванными потребностью эмоционального усиления мысли о вечности и несотворенности космоса. Проще говоря, эти слова надо понимать не буквально, а в том смысле, что мир не создан решительно «никем вообще», будь то бессмертные боги или смертные люди. Ведь никто и не предполагал, что мир-космос создан кем-либо из людей (хотя тон фрагмента, его полемическая направленность, заметная в словах «никто из богов и никто из людей», создают впечатление, что кто-то придерживался взгляда о создании мира людьми). Поэтому, на наш взгляд, нет нужды на основании догадок пытаться искать источник фразы, о которой идет речь, где-нибудь на Древнем Востоке, в том числе и в религиозно-мифологических представлениях Древней Индии, как это в свое время было предложено Д. Н. Овсяннико-Куликовским (см. 50, 182–188). Кроме того, известно, что высказывание подобного всеобъемлющего содержания помимо Гераклита наблюдается также у Гомера (Илиада VIII 27; XIV 342) и у Ксенофана (21 В 23).

Не исключено, что Гераклит подвергал критике не только традиционные религиозно-мифологические (в том числе теокосмогонические) представления о возникновении мира, но также и космогонию милетцев, у которых наметившаяся идея о космосе как саморегулирующемся процессе еще сочеталась с представлениями о возникновении всего сущего из (или в лоне) первичной природной стихии (воды, апейрона, воздуха). Поэтому если, скажем, вода Фалеса — это стихия, из которой возникли мир и все вещи, то огонь Гераклита — это главенствующее начало (arche) мира, а не «начало» (arche) в смысле «то, из чего» возникли все вещи. Кроме того, огонь, о котором говорит Гераклит, представляет собой не обычный огонь, который горит в очаге, а космический, т. е. чистый огонь (эфир), заполняющий небесный свод и весь мир. Пламенеющий космический огонь подобен сверкающему и чистому огню небес — молнии, он и есть молния, которая «всем управляет» (В 64).

Гераклитовский огонь — не слепая природная стихия, чуждая логосу и не подчиняющаяся никакой мере и ритму, не иррациональное начало, лишенное разумности, или некая неуправляемая сила, которая не ведает, что творит. Огонь Гераклита «логичен» (т. е. не лишен разумности, хотя и не есть разум-логос) и «космичен» (упорядочен), а логос — огнен. Космический огонь назван «вечно живым». Это значит, что он подобно логосу вечно сущ и «божествен» (в смысле «вечный»). Огонь не существует без логоса и логос без огня, ибо «вечно живой» огонь — это сам мир, а логос — это господствующий в мире порядок. Похоже, что логос выражает по преимуществу статический (устойчивый) аспект бытия, в то время как огонь — динамический, подвижный. В соответствии с этим можно условно допустить, что логос выражает в учении Гераклита «метафизический» принцип, а огонь — «физический». Однако, напоминаем, у Гераклита, как у всех философов до Парменида, «метафизическое» (сущность) со всей определенностью не противопоставляется «физическому» (явлению), хотя в какой-то мере различается.

Надо полагать, что Гераклит увидел в мировом огне единство противоположностей животворного и смертоносного начал: огонь подобно борьбе не только разрушает, но и созидает; не только сжигает и губит, но и дает жизнь всему. Ведь и сам космос существует благодаря «вечно живому» огню и представляет собой живой организм. «Вечно живой» огонь определяет космическую жизнь и вместе с тем является символом этой жизни. Космическая жизнь — это «мерное» воспламенение и угасание огня. Такова и жизнь человека. Она есть горение (воспламенение), а следовательно, и угасание. В жизни всего единичного и индивидуального заключена его смерть; жить — значит умирать, сгорать. Смерть не чужда жизни и не привносится откуда-то извне.

У Гераклита все вещи обладают жизнью, хотя и в различной степени, в зависимости от наличия в них большей или меньшей доли космического огня. Эфесец, как и его предшественники, — гилозоист, считающий «архе» вещей и сам космос одушевленными. Таким образом, «вечно живой» огонь Гераклита оказывается не только вещественной основой («телом») мира-космоса, но и его «душой».

Гилозоизм, оживляя окружающую природу (которая, кстати, не так уж «мертва»), ведет, с одной стороны, к неправильным аналогиям и представлению о существовании «души» вещей, но зато, с другой стороны, исключает вмешательство в мировые процессы потусторонних сил. Нельзя сказать, чтобы Гераклит, будучи гилозоистом, никак не отличал живое от мертвого, душу от тела, идеальное от материального, а тем более единое всеобщее (логос) от многообразия вещей. Он всего-навсего не ведал о противоположностях идеального и материального, духовного и вещественного, сущности и явления, абстрактного и конкретного, разумного и чувственного, логического и психологического и т. д. в том смысле, в каком эти противоположности понимались в последующие времена, особенно в средние века и в новое время (т. е. как абсолютные). По Гераклиту, космический огонь обладал и физической и психической природой, т. е. «вечно живой» огонь был одновременно и веществом и активностью, внешним, физическим процессом и внутренней, психической энергией. У эфесца жизнь, движение и вещество неотделимы, как неотделимы активность и огонь.

Что такое космос с понятия гераклита

Что такое космос с понятия гераклита

1. Космос — «вечно живой огонь»

Читайте также

Философия как живой опыт

2. РАЗВЕТВЛЕНИЯ ЖИВОЙ МАССЫ

§3. Структура живой души

Шлока (1) ПРЕДВЕЧНАЯ МАТЕРЬ-РОЖДАЮЩАЯ (ПРОСТРАНСТВО), СОКРЫТАЯ В СВОИХ ПОКРОВАХ, ВЕЧНО-НЕВИДИМЫХ, ЕЩЁ РАЗ ДРЕМАЛА В ПРОДОЛЖЕНИЕ СЕМИ ВЕЧНОСТЕЙ

Связь с центром, или Живой зуб

Не будет ли скучно жить вечно в идеальном мире?

Развитие живой природы

Глава 1 КОСМОС – ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ

ЖИТЬ ВЕЧНО

Необходим ли живой гуру?

82 ВЕЧНО НОВЫЙ

6 ТЫ ВЕЧНО НЕДВИЖИМ

ВЕЧНО ПЕРЕСТРАИВАЕМОЕ ЗДАНИЕ

ГЛАВА V «Живой труп»

О живой праведности