«Письма Сухова» — письма Катерине Матвевне
Письма Сухова из фильма «Белое солнце пустыни»
― А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна.
― Так что вам зазря убиваться не советуем.
― А ежели вовсе не судьба нам свидеться.
Все цитаты (Сухов, говоришь? Сейчас мы поглядим, какой это Сухов. )
Полный текст фильма. (Вопросы есть? Вопросов нет. За мной!)
Текст песни (Ваше благородие, госпожа Удача)
Текст писем Сухова жене — содержание:
1. Про чистую лебедь (А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна)
А теперь — тексты писем
Письмо Катерине Матвевне № 1. Про чистую лебедь.
А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь. только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.
Только знайте, любезная Катерина Матвевна, что классовые сражения
на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает.
И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь
в милой сердцу родной стороне.
Письмо № 2. Народ подобрался покладистый, душевный, с огоньком
Душа моя рвется к вам, ненаглядная Екатерина Матвевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка. Полагаю, суток на трое, не более. А именно, мне как сознательному бойцу, поручили сопроводить группу товарищей с братского Востока.
Отметить надобно — народ подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что ноги мои бегут теперь по горячим пескам в обратную сторону, потому как долг революционный к тому нас обязывает.
Письмо № 3. Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие
Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку выдалась свободная минутка. И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке.
Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
Еще хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идем себе по пескам и ни о чем не вздыхаем, кроме, как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвевна.
Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие.
Письмо № 4. Солнышко такое, аж в глазах бело
Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку выдалась свободная минутка. И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке. Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
Письмо Катерине Матвевне № 5. Простите велкодушно, небольшая заминка
А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет. Думаешь, как-то вы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились или как? Должно быть, травы в этом году богатые.
Ну да недолго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвевна.
Простите великодушно, небольшая заминка. Докончу в следующий раз.
Сухов пишет письмо № 6 и одевается во все чистое
А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то знайте, что был я и есть, до последнего вздоха, преданный единственно вам одной.
И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно. А может, от того это, что встречались мне люди, в последнее время, душевные, можно сказать, деликатные.
Тому остаюсь свидетелем, боец за счастье трудового народа всей земли, Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Августа Бебеля, красноармеец Сухов Федор Иванович.
Письмо бесценной Катерине Матвевне. № 7. Сухов снова идет домой
Добрый день, веселая минутка. Здравствуйте, бесценная Катерина Матвевна. За прошедшую отсрочку не обессудьте, видно, судьба моя такая. Однако ничего этого больше не предвидится, а потому спешу сообщить вам, что я жив, здоров, чего и вам желаю.
И ведь что интересно.
Фильм «Белое солнце пуcтыни» прекрасен со всех сторон.
Но некоторые из этих сторон — просто особо-выдающиеся шедевры, которых больше нигде не встретишь. Вот, к примеру, песня, конечно, замечательная. Но во многих других фильмах тоже есть прекрасные песни.
А в «Белом солнце» есть нечто такое, чего нет больше нигде. И может быть, и не будет никогда. Письма товарища Сухова драгоценной Екатерине Матвеевна. Это настоящий шедевр, которого нет ни в каком другом фильме. Эта та вишенка на торте, которая сделала фильм еще лучше.
Кому же мы должны сказать спасибо за такое необыкновенное чудо?
Во-первых, режиссеру, конечно. Это он придумал и дал задание. А во-вторых, и наверное, в главных — Марку Захарову. Именно он сочинил текст этих писем. Спасибо им еще раз.
Чему как бы учат нас письма из фильма «Белое солнце пустыни»
Все зависит от того, как вы лодку назовете.
Можно сказать «гарем эксплуататора и бандита Абдуллы». А можно — «группа товарищей с братского Востока».
Можно сказать «по рукам и ногам связали, проклятые». А можно — «народ подобрался покладистый, душевный, с огоньком».
Суть от этого не меняется, а вот впечатление — очень сильно. Выбирайте мудро.
Смотрите хорошее кино — и будет вам счастье.
И помните: зазря вам убиваться не советуем. Напрасное это занятие.
Присоединяйтесь, барон. Присоединяйтесь!
Понравился пост? Любите хорошие цитаты?
Тогда давайте не будем терять друг друга!
Оставайтесь на связи:
А еще можно подписаться на выпуски нашей рассылки. И получить подарок — книгу «365 цитат о любви». Самые трогательные, неожиданные и смешные.
Все цитаты (Сухов, говоришь? Сейчас мы поглядим, какой это Сухов. )
Полный текст фильма. (Вопросы есть? Вопросов нет. За мной!)
Текст песни (Ваше благородие, госпожа Удача)
Ссылки по теме
Белое солнце пустынина Википедии — очень подробно. Главное — много полезных ссылок.
На сайте кинотеатр.ру — обсуждают, могли ли барышни оголить животик ради спасения лица
Посмотреть на Озоне:
Белое солнце пустыни — компьютерная игра по мотивам. Озвучили Сухов и Саид.
Что-нибудь еще? Да, их есть у меня.
Обыкновенное чудо (Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими. )
Иван Васильевич меняет профессию (Челoвек! Челoвек! Официант! Пoчки один раз царице.)
Покровские ворота (Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся. )
Здравствуйте, я ваша тетя! (Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.)
Бриллиантовая рука (Ну-с, будем принимать меры. А что делать? Пьянству — бой!)
Ранго (У нас в городе засуха, а между тем кто-то сливает воду в пустыню)
А на посошок.
— Как я мог сломать свой цветок любви к донне Джулии?
— Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на ВильЯма, понимаете, нашего Шекспира?
Источник
Полный текст письма товарища Сухова любимой жене Катерине Матвеевне
А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь. только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.
Только знайте, любезная Катерина Матвевна, что классовые сражения
на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает.
И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь
в милой сердцу родной стороне.
Душа моя рвется к вам, ненаглядная Екатерина Матвевна, как журавль в небо.
Однако случилась у нас небольшая заминка. Полагаю, суток на трое, не более.
А именно, мне как сознательному бойцу, поручили сопроводить группу товарищей с братского Востока.
Отметить надобно — народ подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком,
так что ноги мои бегут теперь по горячим пескам в обратную сторону,
потому как долг революционный к тому нас обязывает.
Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку выдалась свободная минутка.
И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке.
Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем.
Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
Еще хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской
общности и согласия. Идем себе по пескам и ни о чем не вздыхаем,
кроме, как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвевна.
Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие.
— А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет.
Думаешь, как-то вы там сейчас?
Какие нынче заботы?
С покосом управились или как?
Должно быть, травы в этом году богатые.
Ну да недолго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвевна.
Простите великодушно, небольшая заминка.
Докончу в следующий раз.
А ежели вовсе не судьба нам свидеться,
Катерина Матвеевна, то знайте,
что был я и есть, до последнего вздоха,
преданный единственно вам одной.
И поскольку, может статься, в песках этих лягу
навечно, с непривычки вроде бы даже грустно.
А может, от того это, что встречались мне
люди, в последнее время, душевные, можно сказать, деликатные.
Тому остаюсь свидетелем, боец за счастье трудового народа всей земли,
Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка
имени товарища Августа Бебеля, красноармеец Сухов Федор Иванович.
Источник
Письмо красноармейца Сухова из Лондона
Здравствуйте, ненаглядная моя, Екатерина Матвеевна!
Первым делом, спешу сообщить, что безмерно преданный революционному делу летописец ваш жив, здоров и многие лета Вам, дорогая матушка, здравствовать желает.
Дислокация моя на сей раз необычная и далекая.
И вздыхаю я от такой оказии, приключившейся со мной, да всем своим сердцем израненным болею за события происходящие и за Вас, незабвенная и единственная моя.
Сей раз откомандирован я для определения сущности положений в империю британскую, в самое ее логово — город Лондон.
Задание у меня совсем не простое — развеять туманы англицкие, да оценку дать жизни капиталистической, чтобы весь наш трудовой народ образованием повысился.
Расходных средств для поддержания бодрости энтузиазма духа и стойкости жизнедеятельности организма у меня с избытком, но памятуя о запущенности хозяйства нашего московского, обещаю Вам, дражайшая моя, что буду осмотрителен и разумен в своих тратах на чужбине.
По прибытии был я всецело охвачен желанием весточку вам отправить на открытке с пейзажностью городской, только стоят такие почтовые карточки по 30 пенсов.
А 30 пенсов, разлюбезная Екатерина Матвеевна — это стоимость пользования общественным нужником.
Потому как нужда — дело серьезное и значимое, на сим решил сэкономить и в меру умелости своей, самостоятельно запечатлеть для Вас места знаковые.
Еще хочу сообщить Вам, что начал я познание столицы этой далекой с подъема в небо на колесе чертовом.
Думается мне, что подход такой к осознанию масштабности пространства — самый благоприятный, ну, за исключением шара воздушного.
Сидишь себе в стеклянной клетке, чипсы замест наших семечек грызешь, да вдаль вглядываешься.
Колесо крутится тихо и бесшумно, и душа моя рвется к Вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как тауэрский ворон в небо.
Также припишу для Вас, Катерина Матвеевна, что иной раз от взгляда на чужеземные города такая тоска к сердцу подступает, аж в глазах рябит и аллюзии цветовые происходят.
Всматриваюсь в Биг Бен и чудится мне гроза над нашей Волгой, да отсыревшие от влаги мои часы командирские.
Каждый раз, спускаясь в лондонскую подземку, прозванную «Труба», я мучаю себя, бесценная моя Катерина Матвеевна, одним вопросом.
Почему же мы себя всегда помещаем в сложные геометрические пространства?
Ведь душа наша — как глупый варан в пустыне. Бежит в тень без всяческой траектории, как пуля из моей винтовки.
Ну, а в целом, дражайшая Катерина Матвеевна, отмечу, что иноземный городской народ, в основном, живет мирный, и в большинстве своем душевные люди меня окружают.
Оказалось, далекая моя Катерина Матвеевна, что Лондонское метро – первое метро в мире.
И было запущено оно в 1861 году.
А в Россее нашей как раз в этот год отменили крепостное право, не до метро нам было.
Простите великодушно, Катерина Матвеевна, за крайнюю скупость и сухость моего к Вам писательства…
Вот нонче прохожий местный обозвал меня «сэром».
И возмутиться был я должен, да ответить ему со всей своей пролетарской ненавистью по существу мирового положения.
Ан, удержался и задумался крепко…
И вдруг тепло по всем моим жилкам разлилось.
Есть в этой «сэровости» обращения доселе непонятная мне составляющая человечности…
Весь вечер размышлял я в одиночестве о законах построения существования нашего и о законах, положенных в суть города Лондона.
Вот, к примеру, матушка моя, все отели местные в правилах своих обязаны и по сей день накормить лошадь постояльца совершенно бесплатно. Или, к слову, если женщина на сносях, то она может сходить до ветру везде, где только ей захочется, даже если это будет шлем местного полицейского.
А полицейский тутошний – это как наш околоточный, только одет в лапсердак из чистого кашемиру и каска на нем, как у фрицев.
.
От, вроде и смешные уставы, а полезные.
К слову, о лошадях. Скучаю я по коню моему, со-товарищу верному. Эх, как бы он тут мне пригодился.
А то почти весь центр позакрывали для личных машин населения зажиточного, и только автобусы своим красным цветом пешеходов распугивают.
А автобусы лондонцы любят, уважают и хранят их бережливо, как символ столичный. Ну, почти так, как мы с вами храним память о первом сеновале нашем, промокшем от дождя нежданного.
Название только мудреное у этого транспорта – даблдекер «Routemasters».
Аж язык набекрень.
Но мне, с усталости пешей, довелось и на нем покататься.
И с этого года такие старинные алые повозки, вместе с новыми двухэтажными, будут вновь обслуживать гостей города в приближении Олимпиады знаковой.
Одним словом, испытывая тут удовлетворение личной жизни, удивляюсь я всему, словно чайка перелетная, случайно в чужую даль залетевшая.
И лицо мое покрывается удивительностью и радость материализуется.
И поселившееся во мне недоумение подталкивает понимание близости светлого и красивого вселенского мира.
Нам бы только время догнать, краса моя, Катерина Матвеевна, и мощностью созидания кропотливого быт наш изменить.
Ежели он подвластен и супротив этого ничего не имеет.
Однажды, в минуту своей задумчивости, среди общего городского течения дня, я, Катерина Матвеевна, потерял путь возвратный к месту своего обиталища.
Квартальная похожесть старинного градостроительства повергла разум мой в озабоченность предстоящего ночлега.
И хоть и таблички всякие указательные присутствуют на каждом перекрестке в избытке, увы, я, в силу топографической слабосильности, вконец отчаялся.
Подумав, что это знак мне свыше, я расточительно решил расстаться с парой десяткой фунтов, припасенных на завтрашнюю сытость желудка.
Я поднял руку, Катерина Матвеевна.
Поднял руку, как и положено красному боевому командиру перед битвой.
Я остановил «кэб».
А «кэб» – это легендарное лондонское такси. И традиционно черное. Хотя в угоду капиталистической наживе их нонче стали раскрашивать под заказ рекламных артелей.
Кэбы — повозки не в пол алтына, дорогие. И дороговизна эта кроется в шибко умных и знающих водителях. Обучают ремеслу таксистскому по три, четыре года. И каждый водитель должон знать наизусть, как устав партии, расположение нескольких тысяч улиц городских. В знании таком нет мысли, зато есть ликование от правильности маршрута и точности перевозки.
Так и со мной получилось. Не проехал я и десятой части версты, как очутился у ворот своего постоялого двора.
И, к удивлению моему, чувство совести таксиста пристыдило меня в излишней бережливости средств. Плату с меня взял этот странный человек только за посадку — всего два с половиной фунта.
Солнце мое рассветное, Екатерина Матвеевна, люба моя, как же сильно поизносилось то, в чем меня матушка родила.
Масштабность происходящего дух мой сумяшийся выедает и склоняет ослабший организм мой к вечернему винному постою.
Надо отметить, что с этим делом у них заведений в избытке и разнообразие питейного промыслу на редкость удивительное.
Отведал я тут эля народного. Хмель благостный и елейность во всех членах вызывает.
А апасля приему спиртового вокруг такое все тлеющее, прямо как уголек, изображение становится.
Уж недолго мне маяться осталось. Скоро и Вас обниму, необъятная голуба моя.
А пока гуляю я по траве, чисто выкошенной газонокосилками в Гринвиче.
Положение нулевого меридиана все под ноль выкашивает и даже мысли мои о торжественности любого начала и неизбежности печальности конца.
.
Чужое и дальнее счастье вызывает во мне тревогу, и город этот своим умиротворенным розовым светом и теплом сырости прошедшего дождя, все-таки, наполняет меня надеждой.
А ежели и вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то знайте, что душой я преданный Вам одной без остатка.
И был и есть я до последнего вздоха своего наполненный только Вами одной.
И, поскольку может статься, что пропаду я на просторах британских, с осознания такого даже грустно.
Но я не падаю духом и, что бы со мной ни происходило, в какие бы погоды и ситуации меня чужбина не заковывала, я с Вами.
Всегда рядом с Вами.
Источник